Барах был обыкновенным слабовольным человеком, который влюбился так сильно, что женился на женщине низкого происхождения, не имеющей ни положения, ни иных достоинств, – женился попросту потому, что она вовремя состроила ему глазки.
Очевидно, вы, объявившись в одно из мгновений его слабости, по-женски польстили его мужской гордости – и с легкостью заполучили человека с положением. Теперь ясно, что он, по-видимому, был слишком мало уверен в себе, чтобы полагать, будто им может заинтересоваться женщина с положением, поэтому решил обменять свое высокое положение, которого вам так недоставало, на вашу привязанность. Подозреваю, что он вообще был человеком слабым, вопреки тому, что я думал о нем прежде.
Сейчас я понимаю, что, женившись на вас, он скрывал свою неуверенность в отношениях с женщинами. Теперь-то ясно, что он был готов жениться на первой же хорошо сложенной женщине, кем бы она ни была, которая покрутит перед ним аппетитной задницей.
В следующее мгновение острие ножа Магды оказалось на волосок от его горла.
– Я не собираюсь выслушивать ваши оскорбления в адрес хорошего человека, которого здесь нет и который поэтому не способен постоять за себя, – с яростью заявила она.
– Вижу, мой старый друг Барах научил свою никчемную женушку хоть как-то обращаться с оружием.
– Хоть как-то, – согласилась она. – Скажите тем двоим, что, если они сделают еще хотя бы шаг, вы будете дышать не своим поганым ртом, а другим местом.
На самом деле она умела гораздо больше. Обучая ее обращению с оружием, Барах даже использовал магию для пущей плодотворности. Он говорил, что она, жена Первого волшебника, всегда будет мишенью. И хотел, чтобы Магда умела защититься, когда его нет рядом.
– Не могу поверить, что муж когда-либо считал вас другом. Полагаю, сейчас самое время вам отправиться назад в Д’Хару. Я хочу, чтобы на рассвете вы с вашей маленькой армией отбыли. Вам понятно?
На лице человека, к горлу которого был приставлен нож, появилась хитрая улыбка, и он знаком велел двум телохранителям у двери оставаться на месте. Магду удивила эта улыбка, но гнев делал ее сосредоточенной, поэтому нож остался в прежнем положении.
– Что это? Никто, женщина без роду без племени, с короткими волосами, не имеющая никакого положения в обществе, имеет наглость указывать мне, Лорду Ралу, что делать, а чего не делать? По какому праву вы так говорите с правителем Д’Хары, человеком, у которого целая армия за стенами ваших покоев и личная стража внутри? Как вы смеете думать, будто вам позволено так говорить со мной? Где вы, простолюдинка, никто, набрались наглости, чтобы воображать, будто у вас есть такое право?
– Такое право? – взъярилась Магда.
Но тут она увидела огонек в его глазах и поняла смысл происходящего. Ее ярость растаяла. Она вдруг почувствовала себя полной дурой и, не сдержав пристыженной улыбки, с преувеличенным почтением склонила голову.
– Похоже, Лорд Рал не так глуп, как говорят в Совете.
Его ухмылка
