делаем основную ставку на Фидлера», – объяснял Шеф. Они тогда ужинали втроем – Лимас, Шеф и Питер Гиллам – в том жутком доме в Суррее, похожем на сказочное жилище семи гномов, где Шеф обитал вместе со своей кнопкой-женой среди множества индийских столиков с резными медными столешницами.
«Фидлер – это покорный с виду служитель у алтаря, помощник верховного жреца, который однажды с удовольствием всадит тому нож в спину. Он – единственный человек, способный тягаться с Мундтом во всем, – Гиллам при этом понимающе кивнул, – и Мундт ненавидит его за это. Кроме того, Фидлер – еврей, а Мундт… Скажем так, нечто полностью противоположное. Взрывоопасная смесь. Нашей задачей было, – продолжал он, указывая на себя и Гиллама, – вручить Фидлеру оружие, способное уничтожить Мундта. Ваша миссия, мой дорогой Лимас, будет заключаться в том, чтобы убедить его пустить это оружие в ход. Не напрямую, конечно, поскольку вам едва ли доведется когда-нибудь лично с ним встретиться, на что я по крайней мере от всей души надеюсь».
Они дружно посмеялись тогда. Им всем это показалось хорошей шуткой. Разумеется, если иметь в виду специфическое чувство юмора Шефа.
Уже, должно быть, перевалило за полночь. Какое-то время они тряслись по проселочной дороге, проходившей то через лес, то полями. Потом остановились, «де-ка-вэ» припарковался рядом. Когда они с Петерсом выходили наружу, Лимас заметил, что во второй машине теперь ехали трое. Двое уже выбирались из нее, а третий, сидевший сзади, остался на месте, просматривая какие-то бумаги при свете лампочки в салоне, – худощавая фигура, почти полностью скрытая в тени.
Для стоянки было выбрано место рядом с заброшенной конюшней. В тридцати ярдах дальше виднелась еще одна постройка. При свете фар Лимас различил приземистый фермерский дом из бревен и беленого кирпича. Взошла полная луна. Она сияла так ярко, что поросшие лесом холмы в отдалении четко вырисовывались на фоне бледного ночного неба. Они пошли к дому – Петерс и Лимас впереди, двое других мужчин чуть отстали. Третий человек, приехавший с ними, по-прежнему оставался в машине и читал.
Рядом с дверью Петерс задержался, чтобы дождаться своих коллег. У одного из них в левой руке появилась связка ключей, и, пока он искал нужный, второй отступил чуть в сторону, держа руки в карманах, прикрывая товарища.
– Как я посмотрю, они ничего не оставляют на волю случая, – заметил Лимас, обращаясь к Петерсу. – Интересно, что они обо мне думают? За кого принимают?
– Им платят не за то, чтобы они думали, – ответил Петерс и, повернувшись к одному из них, спросил по-немецки: – Он придет или нет?
Немец пожал плечами и посмотрел в сторону машины.
– Придет, – сказал он. – Ему нравится появляться последним.
Они вошли в сопровождении одного из охранников. Внутри дом напоминал скорее частично обновленную охотничью хижину. Маломощная бледная лампочка под потолком давала тусклое освещение. Кругом царил дух запустения, из углов несло плесенью, словно домом давно никто не пользовался.
