нет, я б тебя набрал.
– Слушай, подошли машинку к «Ветерану». Домой хочется, а ничего уже не ходит, однако.
– Тебя на Киселёвку? Хорошо, жди.
Стою, жду, куда ж мне деваться. Я за вечер и так набегался. Сейчас должен подъехать центральный экипаж, из тех трех, что по району службу несут, да потом передать меня киселёвской группе. И я дома, в тёплой постели. Лишь бы ночью не дёргали, всякое бывает. О, а вот и мой транспорт.
– Доброй ночи, господа, – поздоровался я, залезая на заднее сидение.
– Привет, Лех. Тебя на Рыленкова? – старшина Андрей, сидевший за водителем, протянул руку. Костяшки у него набиты, будьте – здрасте, до сих пор на рукопашку ходит. Мы с ним любили поболтать за всякий разный мордобой.
– Ага, домой хочу. Забегался сегодня. А чегой-то вы такие весёлые?
– А мы тут на Ново-Киевской пазл их урок собирали. Ну не столько мы, сколько вон Стёпа, – Андрюха кивает на сидящего на переднем пассажирском месте прапорщика.
– Это как это?
– Да нас дежурный послал разобраться. В РОВД баба какая-то позвонила, мол, сожитель пьяный из квартиры выгнал. Приезжаем, реально возле подъезда тётка стоит в одном халате. Дома там старые такие, двухэтажные.
– А, ну видел. И чего?
Анрей хлопнул прапорщика по плечу:
– Ну, вот Стёпа и стучит в дверь, откройте мол, милиция. А его в ответ послали в пешее эротическое путешествие. Степан обиделся да дверь и пнул,– наряд жизнерадостно заржал. Надо сказать, что Стёпа это сто девяносто сантиметров мышц в милицейской униформе. Он и без каски и бронника производит впечатление, а уж если в полной амуниции. Будь я на месте двери, я б, честное слово, сам бы открылся, не дожидаясь, пинка.
– Дверь нараспах, а хате натюрморт. Посередине комнаты стоит табуретка, на ней бутылка водки и стаканы. А вокруг на корточках человек двенадцать расписных. По пояс голые, жарко. Дым коромыслом, не продыхнуть. И на дверь таращаться. А в дверях Стёпа в броннике, в каске с «Ксюхой» наперевес. Да ещё и орёт благим матом. Милиция, мол, все на пол. Урок проняло, начали на пол падать. А комнатина маленькая, улечься все никак не могут. Тут Стёпа озверел, да и начал им дубинкой помогать.
Прапор на переднем сидении снова заржал:
– Ну, кому дубинкой, кому гавнодавом. Но всех уложил, пазл сложился, – машину снова трясёт от хохота.
– А дальше-то как?– интересуюсь я.
– Да никак,– Андрюха махнул рукой, – тётка заяву писать не стала. Просто попросила всех выгнать. Мы и проконтролировали это дело. Да и уехали.
– А дверь как же?
– Ну, я что слесарь, ти столяр? – звучит с переднего сидения, – домой мы её вернули, и пусть будет довольна.
– Будешь довольна. На Ново-Киевской, ночью, с выбитой дверью.
Группа задержания в полном составе вновь ржёт.
– На той недели,
