этого вышло. Полицейские смотрели на нее так, словно она достала бритву и начала непринужденно брить себе голову.
Когда она закончила, капитан Перлмуттер ткнул в листок и уточнил:
– Вы уверены, что это ваш муж?
– Мне так показалось.
– Значит, не уверены?
– Да уверена, уверена!
Полицейский закивал, как это делают, не желая волновать буйнопомешанных.
– А остальных вы знаете? Девушку эту перечеркнутую, например?
– Нет, я ее впервые увидела.
– А супруг ваш, выходит, сказал, что это не он?
– Да.
– Если это не он, значит снимок к делу не относится. А если это он, – Перлмуттер снял очки, – значит он вам солгал. Согласны, миссис Лоусон?
Зазвонил сотовый Грейс. Схватив его, она взглянула на дисплей.
Это был Джек.
Грейс не знала, как поступить в такой ситуации. Ей хотелось извиниться и выйти в коридор, но полицейские внимательно смотрели на нее. Просить проявить деликатность времени не оставалось, и Грейс нажала «Ответить» и поднесла телефон к уху.
– Джек?
– Привет.
При звуке голоса мужа Грейс, по идее, должна была испытать облегчение. Отчего-то этого не произошло.
– Звоню домой – никого. Где тебя носит?
– Где меня носит?!
– Слушай, я сейчас не смогу долго говорить. Ты извини, что я вот так смылся… – Он старался говорить небрежно и шутливо, но у него плохо получалось. – Мне нужно несколько дней, – добавил он.
– Какие дни, на что?
– Грейс, ты сейчас где?
– В полицейском участке.
– Ты заявила в полицию?!
Она встретилась глазами с Перлмуттером. Капитан чуть вытянул руку и пошевелил пальцами – дескать, давай сюда телефон, сейчас я с ним поговорю.
– Грейс, ни о чем не спрашивай, просто дай мне несколько дней. Ты меня… – Джек замолчал. И затем сказал то, от чего ужас последних часов для Грейс вырос десятикратно: – Задавила.
– Я тебя задавила, – с расстановкой повторила она.
– Да, задавила. Мне нужен глоток воздуха. Передай полицейским, что я смиренно прошу у них прощения. Все, мне пора. Скоро вернусь.
– Джек!
В трубке молчали.
– Я тебя люблю.
Он не ответил.
Глава 8
Задавили его, значит. Сам признался.
Это было неправдой.
Забудем, что «глоток воздуха» – пустое, бородатое, фатоватое, эроводолейное выраженьице, хуже всякой бессмыслицы, а «ты меня задавила» – эвфемизм, маскирующий непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Это можно было бы считать разгадкой случившегося, не подсказывай ей инстинкт, что все намного сложнее.
Грейс сидела дома. На ее сбивчивый, извиняющийся
