становилось у Макара на душе. В десятый, даже в двадцатый раз он снова и снова перечитывал одно и то же объявление о том, что некая организация (а точнее, частное лицо) готово купить различные знания и профессии, в число которых входит программирование и владение в совершенстве всеми основными компьютерными языками, применяющимися повсеместно в настоящее время во всех сферах и отраслях, связанных с программным обеспечением.
М-да, грамотеи, даже текст объявления грамотно составить не могут. Макар скрипнул зубами, и чувство справедливого негодования охватило его. Еще бы, люди тратят годы своей жизни на то, чтобы овладеть всеми этими профессиями, а эти сытые и зажравшиеся олигархи, с их сынками и дочками, хотят просто-напросто купить все эти способности, лишив, тем самым, честных тружеников того, чего они достигли с таким трудом. Да и не нужны им все эти знания, для них это просто очередное развлечение, очередной способ возвысить себя над людскими массами.
Дежкин был абсолютно уверен, что будь у людей хотя бы малейшая возможность прокормить себя и свои семьи при помощи своих профессий, они никогда бы в жизни не согласились на эту авантюру, все предназначение которой сводится исключительно к тому, чтобы лишить их возможности сохранять человеческий облик.
А Макар Дежкин как раз и был программистом с многолетним стажем. И никогда не думал, что в сорок четыре года, так сказать, в самом расцвете лет, он окажется в положении, когда его профессия, (еще совсем недавно одна из самых востребованных), окажется не в состоянии его прокормить.
Программист! В компьютерный век, в эпоху, когда без компьютеров не обходится ни одна отрасль. Впрочем, если разобраться, то сейчас и отраслей-то никаких не осталось. Полная разруха, развал экономики. Люди буквально оказываются выброшенными на улицу, никто никому не нужен. Ни простые чернорабочие, ни профессионалы высочайших уровней. Ни атомщики, ни специалисты по ракетным двигателям. Никто. Страна фактически полностью превратилась в придаток Запада, все ресурсы и месторождения проданы США, территории отданы Китаю и выходцам с Кавказа. Хотя и от ресурсов-то уже ничего почти не осталось. Они безжалостно выкачивались и продолжат выкачиваться. Еще несколько лет, а потом… Но кого это, собственно, волнует. Идет геноцид коренных народов России, они истребляются, изживаются самыми различными способами. Люди стали просто не нужны. И это-то и есть самое страшное.
Так что же делать? Как заработать на жизнь, как прокормить семью? Впрочем, как таковой, семьи у Макара-то и не было. Семья, прежде всего, означает наличие детей. Но как раз детей Макар и не имел. Он их не завел. Сначала было некогда, нужно было самому встать на ноги, начать прилично зарабатывать. А теперь он был только рад, что не успел завести детей. Прокормить их он бы все равно не смог. Да, у него была жена. Но и ее приходилось содержать, так как и она тоже была выброшена из жизни. Ей пришлось стать домохозяйкой. Однако она не падала духом, в отличие от своего мужа. Была оптимисткой, и верила в то, что все еще образумится. Что все еще будет хорошо.
А, может быть, лишь только делала вид, что верит. Для моральной поддержки своего мужа. Для поднятия его веры в себя. Но это мало помогало. Макар прекрасно понимал, что долго они так не продержатся, что обстоятельства только ухудшаются, и уж никак не улучшаются. А корпорация платит за знания солидные деньги. Их должно хватить на ближайшее обозримое будущее. Конечно, при умеренной экономии.
Но не навечно.
А что станет потом?
– Дорогой, обед готов!
Голос прозвучал из кухни. Жена звала его за стол. «Дорогой», как же это все-таки звучало по-американски. Макар сложил газету, и встал с кресла. Однако газету из рук не выпустил. Он должен поговорить с Раисой. Рано или поздно, а этот вопрос непременно встанет. И от этого никуда не денешься. Конечно, Раиса будет в шоке. Она начнет отговаривать его, просить отказаться от этой безумной идеи. Будет убеждать его, что все еще вернется в свои русла, и так далее.
Но даже она должна понять, что этого все равно не избежать.
Иного выхода Макар не видел.
Он прошел в кухню. Обед уже был на столе. Раиса что-то ворковала и улыбалась. Но Макар сразу же заметил, что ее веселье уж слишком напускное и неискреннее. За годы супружеской жизни он успел достаточно изучить свою супругу, чтобы различать, когда она действительно искренне радуется, а когда всего лишь делает вид. Для поднятия настроения и для создания позитивной атмосферы.
И сейчас был именно такой случай.
Но все равно он чувствовал благодарность к своей жене. Он понимал, каких трудов ей стоит сохранять на своем лице маску веселья. И, судя по всему, ей это дается все с большим и с большим трудом. Еще немного, и она сама не выдержит.
А это значило, что разговор был действительно неизбежен. Он уже больше месяца сидел без работы. А для человека с его способностями, с его стажем и опытом работы, месяц – это очень и очень много.
Он
