так как противник мог засечь огневую точку. А сейчас-то сам бог велел сматывать удочки: оба объекта выжили, спрятались так, что их не достать, и, возможно, вызвали подкрепление.
Инстинкт самосохранения кричал: «Беги!», но чужая воля словно парализовала его тело на огневой позиции, и Горшин подозревал, что отпустит она его лишь для того, чтобы он сделал еще один выстрел, уже последний. Но киллер понимал: объекты не высунутся, они же не дураки. Да и с чего-то врезавшийся в столб грузовик осложнял прицеливание.
Стремительное движение на лестнице привлекло внимание Павла. Первым желанием убийцы было развернуть винтовку к двери, но контролер не позволил. Вместо этого рука Горшина рванула кольцо с висевшей на поясе гранаты, которую он до этого каким-то образом умудрялся не замечать. Рывок совпал с шумом выбитой двери и прикосновением кого-то невероятно быстрого сзади к шее Павла. И последними ощущениями в жизни Горшина стали яркая вспышка и грохот взрыва.
Пуля, к счастью, прошла навылет. Руку дергала боль, и текла кровь. Степана Гецко нельзя было назвать амбидекстером, но впервые в жизни его невезучесть, из-за которой опер ФСБ четыре раза ломал правую руку, пошла ему на пользу: он достаточно быстро и ловко левой рукой перемотал себе правое предплечье, чтобы избежать кровопотери. Да и счет шел на минуты, Степан это точно знал: в кои-то веки его пророческий дар работал без сбоев и показывал то, что произойдет, практически непрерывно. Еще немного – и «Стрельцов» умрет, и Гецко знал, как и по какой причине. Но еще мог успеть это предотвратить. Новый, который делал тело фантома-охотника материальным, а значит, уязвимым, был здесь, в этом здании, что логично: воздействие Измененных с расстоянием заметно слабеет.
Степан точно знает, что надо делать. Его рука ныряет в сумку и возвращается с пистолетом с глушителем. «Предупрежден – значит вооружен» – это про него. Проскользнуть за опрокинутым столом, стульями, кадкой с пальмой, проигнорировать испуганные взгляды женщин в кафе, нырнуть за барную стойку, показать пистолет собравшемуся глупо погеройствовать бармену и с удовлетворением убедиться, что приступ смелости у того прошел. Шагнуть в подсобку, на черную лестницу, понять, что вот-вот на ней появится Новый-пневматик, прижаться к стене, подождать… Вот оно, движение, тень, чья-то фигура… Вытянуть руку с пистолетом в направлении тени, дважды выстрелить и с удовольствием услышать звук падения тела. Дальше вверх, скорее! Еще полминуты, и, если не разобраться с иллюзионистом, для «Михаила» все будет кончено.
Он тут, за этой дверью, Измененный-иллюзионист, который делает материальной плоть фантома. Вот сейчас он смотрит на дверь, но через одну, две… три секунды отвернется, и… Шаг, удар по двери ногой, два выстрела в голову врага. Успел?
«Стрельцов» проморгался с трудом – полыхнуло знатно и жахнуло громко. Остался разнесенный в хлам чердак и изуродованный труп киллера, каким-то чудом не вылетевший из слухового
