до крови порезала? – тщательно скрывая торжество, задала я очередной вопрос.
Растерянность, изумление, недоверие, обреченность – эмоции сменялись на лице принца одна за другой. Не все они льстили моему самолюбию, но отомстить этому кошаку было просто необходимо.
– Покажите ладонь, ронья, – наконец-то попросил принц-жених.
Я протянула поврежденную руку. Пальцы принца, на вид тонкие, как у пианиста, оказались теплыми на ощупь, а движения – деликатными.
– Действительно, привязка к замку, причем полная, – стараясь держать себя в руках, произнес принц. – Вы, ронья, видимо, в своем мире были крайне невезучей женщиной.
– В том – да, – согласилась я. – В этом мне пока везет.
– Стать невестой, а потом и женой принца-изгоя – это не везение, ронья, – криво усмехнулся принц.
– Почему же, ваше высочество, во-первых, вы – принц, то есть мужчина, обладающий властью и приличными деньгами, судя по обстановке, – начала перечислять я. Назвать принца человеком у меня язык не повернулся. Пришлось ограничиться нейтральным «мужчина». – Во-вторых, у вас здесь тепло. Кормят сытно. Одеться тоже можно…
Я не договорила: принц смотрел не только с обреченностью, но и с жалостью. И, похоже, жалел он не меня. «Влип», – огромными буквами читалось в его глазах.
– Из какого вы сословия, ронья?
– А какие есть в вашем мире, ваше высочество?
Нет, ну правда. Скажу «буржуа» – в ответ могу получить взгляд, полный недоумения.
– В каждой империи по-разному. В этой – крестьяне, горожане, купцы, аристократы, – перечислил принц.
– Горожанка, ваше высочество.
– Обученная грамоте горожанка, – пробормотал, не скрываясь, принц. – Что ж, могло быть и хуже.
«Например, забитая крестьянка», – перевела для себя я.
– Сколько лет вам было на момент переноса? – продолжился меж тем допрос.
«Было?», – хмыкнула я про себя. Так спрашивает, будто с переносом происходит обнуление возраста. Душа-то прежняя осталась, с ее опытом, ошибками, желаниями.
– Тридцать семь, ваше высочество.
– В этом возрасте здесь обычно становятся бабушками и нянчат первого внука, – просветил меня принц. – Вашему нынешнему телу недавно исполнилось восемнадцать.
Счастье-то какое. Это что получается? Как только восемнадцать исполнилось, сразу замуж? И рожать? Тогда да, вполне можно в тридцать семь бабушкой стать. Если доживешь, конечно.
– А вам сколько лет, ваше высочество? – проявила я любопытство.
Принц кинул на меня странный взгляд:
– Сорок восемь, ронья. Для оборотней – самая молодость.
– Для оборотней? А мое тело…
– Вы человек, ронья.
И что-то мне подсказывало, что принц не был уж сильно счастлив жениться на человечке. Видимо, люди стояли намного ниже на местной социальной лестнице. Что ж, я, конечно, могла и
