h>Одни были на стороне Иудеев, а другие на стороне Апостолов.
Библия, как известно, подразделяется на Заветы Ветхий и Новый. Ветхий содержит Пятикнижие Моисеево, предания о еврейской истории, книги Пророков и Псалтирь. Новый же включает четыре канонические Евангелия, Деяния святых апостолов и Послания их, Откровение Иоанна.
Как соотносятся Ветхий Завет и Новый? В последние века большинство христиан представляют примерно так. Новый, де, есть новый этап и превосходная стадия пути, исходным этапом коего является Ветхий. Но так ли это на деле? Внимательное знакомство с писаниями святых отцов раннего христианства показывает: их точка зрения отличается – и весьма – от распространенной ныне. Подчас она ей прямо противоположна. И то же самое можно сказать о позиции русских батюшек и архипастырей до никонианской реформы.
Пожалуй, наиболее сжато и последовательно святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Заветов изложен в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона Киевского, которое стало хрестоматийным.
«Слово» Иллариона имеет следующее развернутое название: «О Законе, данном через Моисея, и о Благодати и Истине, явленной Иисусом Христом, и о том, как Закон миновал, а Благодать и Истина наполнили землю». Подвижник Илларион стал митрополитом Киевским в 1051 году. В то время это было высшее духовное звание на Руси. Еще не пала Византийская империя под ударами турок, и патриарший православный престол находился в Константинополе (Цареграде). То есть, митрополит Киевский был главой Русской Православной Церкви времен Киевской Руси и выражал духовную позицию всего русского христианства.
И вот что он писал в Слове: «Холод ночной проходит, если солнечное тепло согревает землю. Так и Закон миновал, когда явлена была Благодать. И уже не теснится человечество в ярме Закона, но свободно шествует под кровом Благодати. Иудеи соделывали свое оправдание в мерцании свечи Закона, христиане же созидают свое спасение в сиянии солнца Благодати. Ибо иудейство посредством тени и Закона оправдывалось, но не спасалось. Христиане же поспешением Истины и Благодати не оправдываются, но спасаются». То есть: иудаизм и христианство представляют полностью противоположные, взаимоисключающие учения. Как же могло бы одно из них произойти от другого?
Далее подвижник исповедует о Самом Христе: «Тщились иудеи утаить воскресение Его, мздовоздавая страже (Мф 28:11-15), но, как Бога, познанием и ведением Его исполнились все концы земли». Потому что Он испокон был «чаяние народов (Быт 49:10)… и по рождестве Его прежде всех поклонились Ему волхвы (Мф 2:1-11), иудеи же убить Его искали (Ин 5:16-18; 7:1)». Трактат Иллариона имеет очевидную направленность пресечь попытки каким-либо образом иудаизировать христианство. «Ибо не вливают, – пишет митрополит Киевский, – учения благодатного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает (Мф 9:17)».
Что представляла собой такая позиция главы Русской Церкви? Своеобразие взглядов данного архипастыря? Отнюдь нет. Илларион исповедал строгую ортодоксию – традиционное отношение святых отцов раннего христианства: Иоанна Дамаскина (VIII в.), Иоанна Златоуста (III в., трактат «Против иудеев»), Иоанна Оригена (II в.) и других.
Святой Максим Исповедник (VII в.) в «Слове подвижническом» писал: «А не притворно ли называем Бога – Отцом? Не сделались ли вместо сынов Божиих – сынами геенны? Не стали ли мы хуже иудеев, ныне великое имя Христа носящие? Не приходите в негодование, сие слыша. Ведь и иудеи говорили: единого Отца Бога имеем; но от Спасителя услышали: вы – отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощети творити (Ин 8:41-44)». То есть, Исповедник указывает на иудейство и на ветхозаветность как на отрицательный пример. Он спрашивает: а ты, христианин, не уподобился ли сему? Не потому ли включен завет иудейский в Библию христианскую под именем Ветхого, чтобы помнили, что именно Господь наш Иисус Христос – превозмог? Прочти же и вопроси себя: а превозмог ли ты это ветхое в своей душе, христианин?
Традиция приводить иудейство – ветхозаветность – в качестве отрицательного примера восходит к Самому Христу и Апостолам. «Он [Иисус], – говорит первоверховный апостол Павел, – дал нам способность быть служителями Нового Завета: не буквы, но духа; потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор 3:6). «Говоря “новый”, – поясняет Апостол, – показал ветхость первого, а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр 8:13). Служение Моисея, продолжает Павел, было «служение смертоносным буквам» (2 Кор 3:7), и «служением осуждения» (2 Кор 3:9). Апостол противополагает ему «служение оправдания» и говорит: «Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением. А не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего… умы их ослеплены, ибо то же самое покрывало… лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу [Иисусу Христу], тогда покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор 3:12-17). История самого Павла свидетельствует об истинности его слов. Покуда он исповедовал
