еще раз, – велела не желавшая сдаваться Галка.
Они снова прогнали бегунок по кругу, повторили призыв, замерли, спросили дух, пришел ли он, но результат оказался тем же.
– Не работает, – разочарованно вздохнула Юля.
– Может быть, ты плохо стараешься? – недовольно покосилась на нее Галка. – Или слишком скептично настроена?
– Стараюсь ничуть не меньше, чем старалась у колодца! – огрызнулась Юля, обиженная тем, что подруга пытается спихнуть неудачу на нее.
– Тогда давай попробуем еще раз.
Юля не возражала, но ни третья, ни четвертая, ни пятая попытки не увенчались успехом.
– Вредничает дух, – хмыкнула Галка, отпустила бегунок и резво вскочила на ноги. – Пойду пописаю, чтобы меня потребности бренного тела не отвлекали.
Она выскочила из комнаты быстрее, чем Юля успела изменить позу, чтобы немного размять затекшие ноги.
В тишине квартиры было отчетливо слышно, как щелкнул замок, запирающий дверь туалета. Юля провела пальцами над огоньком свечи, на мгновения касаясь пламени и думая о том, что все это ужасно глупо: и картонная спиритическая доска, и попытки воззвать к духу, и свеча эта на блюдце. Лучше бы она посидела и позубрила испанский к занятию в четверг. И чего черт ее дернул заняться этой ерундой именно сейчас? Жила себе спокойно месяц и горя не знала. Подумаешь, в зеркальном отражении кто-то рядом ходит. Не в реальности же! Но тут словно кто-то нашептал…
Щеки коснулось холодное дуновение ветра, распущенные волосы затрепетали от внезапного порыва. Неужели окно открыто на проветривание? Юля удивилась, потому что холодом по полу совсем не тянуло и до сих пор она никакого ветра не чувствовала.
Еще не повернув голову, чтобы проверить, она уже почувствовала, как в животе что-то неприятно кольнуло, как будто часть нее уже знала, что сейчас откроется взору. Возможно, Юля краем глаза успела увидеть бледную фигуру, притаившуюся за полупрозрачной занавеской, просто не сразу осознала это.
Даже увидев сквозь тонкую ткань знакомые черты лица, она не дернулась и не вскрикнула. Не потому, что не испугалась, просто не смогла. Горло перехватило спазмом, да таким сильным, что даже воздух застрял, так и не дойдя до легких, руки и ноги похолодели, а потом Юля и вовсе перестала их чувствовать.
Татьяна стояла у окна за занавеской и смотрела на нее мутными глазами. Она не шевелилась, рот ее был слегка приоткрыт и казался черным изнутри.
Ошарашенная, Юля долгих несколько секунд просто смотрела в мертвые глаза, а потом попыталась задать один из тех вопросов, что мучили ее уже месяц, но из горла вырвался только тихий хрип.
Этого звука оказалось достаточно, чтобы Татьяна пришла в движение. Она качнулась вперед, и в первое мгновение показалось, что сейчас упадет лицом вниз, но вместо этого неуклюже переставила ноги и чуть приблизилась к замершей от ужаса Юле. Занавеска зашуршала, натянулась, облепляя лицо Татьяны плотнее, потом задралась выше, открывая взгляду ноги, обутые в зимние
