Имс не помышлял еще просить руки Лили. Он только начинал делать робкие шаги в самостоятельной жизни с восьмьюдесятью фунтами стерлингов в год жалованья и добавочными двадцатью фунтами из кошелька своей матери. Он очень хорошо понимал, что женатому человеку с такими средствами невозможно жить в Лондоне, и, кроме того, в глубине души сознавал, что человек, которому выпадет счастье жениться на Лили, должен готовиться обеспечивать ей самые роскошные условия из всех возможных. Он знал, что ему нельзя ожидать уверения в любви со стороны Лили, но, несмотря на то, считал возможным передать ей свое уверение. Конечно, такое уверение было бы напрасно. Луч истинной надежды только тогда и озарял его, когда он находился в поэтическом настроении духа. Он признавался самому себе, хотя и не совсем решительно, что перестал быть юношей, – неразвязным, молчаливым, незанимательным, с наружностью, как говорится, еще недошедшею или недоспелою. Джонни все это знал, как знал также, что в мире есть Аполлоны, которые того и гляди, что увезут Лили в своих блестящих колесницах. Тем не менее, однако же, он решил для себя, что, полюбив Лили однажды, должен был, как подобает истинному джентльмену, любить ее по гроб.
На прощание он сказал ей несколько слов, но в этих словах скорее выражалась дружба, а не любовь. Оставив Белл одну в гостиной, он вышел за Лили на лужайку. Может, Лили понимала чувства юноши и на прощание хотела поговорить с ним ласково, даже более чем ласково. Любовь бывает иногда молчалива, но женщины умеют распознавать ее и умеют так же безмолвно и вместе с тем очаровательно благодарить за то уважение, которым она сопровождается.
– Я пришел проститься, Лили, – сказал Джон Имс, настигнув Лили на одной из садовых дорожек.
– Прощайте, Джон, – сказала Лили, оглянувшись. – Вы знаете, как нам грустно расставаться с вами. Но что делать: вам необходимо ехать в Лондон, для вас это великое дело.
– Правда… да… я полагаю, но я бы охотно согласился оставаться здесь.
– Как можно! Оставаться здесь и ничего не делать!? Нет, вы бы не остались.
– Разумеется, я хочу заняться чем-нибудь. Я хочу сказать…
– Вы хотите сказать, что грустно расставаться со старыми друзьями? Уверяю вас, при разлуке с вами мы все это чувствуем сами. Но у вас будет иногда и свободное время, и тогда у нас появится возможность увидеться с вами.
– Конечно, и тогда мы увидимся. Я думаю, Лили, мне приятнее было бы, чем с кем-нибудь, увидеться с вами.
– Ах нет, Джон. А наша мать, наша сестра?
– Да, правда, мать и сестра. Но я приду сюда в самый первый день моего приезда, – разумеется, если это вам будет приятно.
– Нам всегда приятно вас видеть. Вы это знаете. Итак, милый Джон, желаю, чтобы вы были счастливы.
Слова эти произнесены были таким тоном, который совсем опрокинул бедного Джонни, или, вернее сказать, поставил
