четыре узла, большие заряженные самосветы, поддерживающие барьер, но первый уничтожен. Сородич не говорит, где остальные три. Эти узлы – прямые каналы к сердцу башни, и потому они очень уязвимы. Если найдешь один такой, скажи мне. И имей в виду, если враг получит доступ к ним, он сможет окончательно завоевать башню.
«Да, сэр… э-э… светлость».
– Мне нужно идти. Крадунья тоже не спит, так что стоило бы ее поискать. Во всяком случае, будь осторожен, великий маршал. Если задание окажется слишком опасным, отступай. Нас сейчас слишком мало, чтобы идти на неразумный риск.
«Понял».
После минутной паузы опять заговорил Сородич.
«Он вернулся к распаковке своих припасов. Будь осторожнее, когда просишь о фабриалях. Не забывай, я считаю твои прошлые действия чудовищными и преступными».
– Я не забыла, – сказала Навани. – Но ты же не противишься Клятвенным вратам.
«Нет, – неохотно ответил Сородич. – Эти спрены добровольно пошли на преображение».
– Ты знаешь, почему это работает? Как можно напитать Клятвенные врата пустотным светом?
«Нет. Врата – не часть меня. А теперь я тебя покину. Наши разговоры подозрительны».
Навани не стала настаивать, вместо этого опять обошла своих ученых. Она не была уверена, что всецело доверяет Сородичу. Умеют ли спрены лгать? Кажется, она ни разу не спрашивала об этом Сияющих спренов. Напрасно!
Во всяком случае, благодаря Каладину у нее была связь с остальной частью башни. Спасительная связь. Она все-таки сделала шаг вперед в поисках выхода из этого хаоса.
50. Королева
Способность забывать про окружающий мир – завидное качество. Я на собственном опыте узнала, что наиболее важные открытия можно совершить, только если отбросить все менее значимое.
Через два дня после победы над предателями Таравангиана Далинар стоял в походном шатре, помогая готовиться к более крупному наступлению на певцов в Эмуле. У него за спиной маячил замаскированный Сзет. Никто не обращал внимания на бывшего Убийцу в Белом; Далинара часто сопровождали члены Кобальтовой гвардии.
Далинар оглядел стол с картами и списками численности войск. Так много разрозненных фрагментов, представляющих состояние их армий на разных фронтах. Когда он был моложе, подобные абстракции его расстраивали. Он хотел быть на поле боя – с клинком в руке прорубаться через вражеский строй, заставляя такие карты устаревать.
Потом он начал видеть армии за маленькими квадратами на листах бумаги. Начал по-настоящему понимать, насколько перемещение войск – снабжение, логистика, крупномасштабная тактика – важнее, чем победа в сражении, одержанная лично. И это возбуждало его.
Каким-то образом он теперь вышел на новый уровень. Война и все ее аспекты больше не волновали его. Дело было серьезным, и он с ним справится. Но существовал
