эти самые приказы.
Сегодня он обнаружил, что к ветробегунам присоединилось необычно много тайленцев. Рагу, как правило, привлекало тех солдат, которые чувствовали себя не в своей тарелке, и Далинар подозревал, что с тайленцами произошло именно это, поскольку они находились слишком далеко от океанов. Командир роты Сигзил рассказывал какую-то историю. Ренарин тоже был там, в униформе Четвертого моста, наблюдая за Сигзилом с напряженным вниманием. Независимо от войны или бури, мальчик каждый вечер отправлялся к этому костру.
Далинар приблизился и только тогда понял, какой вызвал переполох. Солдаты подталкивали друг друга локтями, и кто-то побежал за табуреткой. Сигзил прервал свой рассказ и ловко отдал честь.
«Они думают, что я пришел одобрить традицию», – понял Далинар. Судя по тому, как быстро оруженосец принес ему миску, они явно ждали его визита. Далинар попробовал, одобрительно кивнул. Это вызвало аплодисменты. После этого ничего не оставалось, как продолжать есть, показывая, что остальные могут не отвлекаться от ритуала.
Когда он взглянул на сына, Ренарин улыбался своей сдержанной усмешкой; его зубы мало кто видел. Однако мальчик не вынул из кармана шкатулку, которую часто держал в руках. Здесь, среди этих людей, он чувствовал себя спокойно.
– Это было очень мило с твоей стороны, отец, – прошептал Ренарин, придвигаясь ближе. – Они ждали, что ты заглянешь в гости.
– Хорошее рагу, – отметил Далинар.
– Секретный рогоедский рецепт. По-видимому, всего из двух строчек: «Хватай что есть, бросай в котел. Не подпускай к приправам того, кому воздух ударил в голову».
В голосе Ренарина была нежность, но свою порцию он не доел. Он казался рассеянным. Хотя… он всегда был таким.
– Полагаю, ты пришел поговорить… о моем приступе?
Далинар кивнул.
Ренарин постучал ложкой по краю миски. Он уставился на спренов в пламени костра, на котором готовилось рагу.
– Тебе не кажется, что судьба жестока, отец? Я исцелился от малокровия и наконец могу стать солдатом, как всегда хотел. Но то же самое исцеление наделило меня другим недугом. Гораздо опаснее.
– Что ты видел на этот раз?
– Не уверен, что должен говорить. Я знаю, что попросил прийти и поговорить со мной, но… Я колеблюсь. То, что я вижу, насылает он? Показывает мне, чего хочет. Вот почему я видел, как ты становишься его защитником.
Он посмотрел на свою миску.
– Глис не уверен, что видения плохие. Он говорит, мы нечто новое, и он не думает, что видения от Вражды, – хотя, возможно, желания этого бога искажают то, что мы видим.
– Любая информация, даже если ты подозреваешь, что враг скармливает ее тебе, полезна, сынок. Больше войн проигрывают из-за недостатка сведений, чем из-за недостатка мужества.
Ренарин положил миску на землю рядом с собой. Его было так
