он такое говорит?! – приблизившись к уху Йосефа, произнесла тихонько, с дрожью в голосе Мирьям и искоса поглядела на сына. – Что это может значить «мой народ»?
Старик в согласии и с горечью закивал головой, глядя на Шуа, и так же тихо произнёс:
– Это может значить, Мирьям, что наш сын нас не признаёт. Это значит и то, что нашу старость никто не обеспечит.
– Не хлебом единым, Оси, – твёрже повторил Шуа и продолжил отрешённо о чём-то размышлять.
Йосеф установил отремонтированную скамью и сел на неё, проверяя её прочность и удобство. Мирьям прибирала мусор. Шуа оставался сидеть, глядя в никуда, и продолжил:
– Я понял, чего ты боишься, Оси. Ты постоянно говоришь об этом, напоминаешь мне и самому себе. Ты боишься смерти. Боишься тьмы, безвестия. Ты боишься превратиться в ничто.
– Да, это так. Но это происходит со всеми. Всем об это неприятно думать, все этого страшатся! Никто не избежал исчезновения тела и души во мраке вечности.
– Вот-вот! Все перед смертью в вечном страхе! И даже убивают, чтобы выжить. К убийству гонит страх убитым быть. Ты не убьёшь? Тогда убьют тебя. Причина в страхе исчезновения навсегда, – Шуа стал выпрямляться и поворачиваться к отцу, как бы прозревая взглядом. – Но, Оси, ты просто перестал верить! Или ты маловер. Вы все, назвал ты всех людей, духовно обнищали, вы нищие духом, вас легко сломить и смертью напугать, что постоянно перед вашими глазами, кровавыми телами тысяч павших, разрубленных и изуродованных тел при нападении врагов на наш Израиль. Смерть близких принимаем без надежды их вновь увидеть. Смерть кажется единственным исходом жизни. Это вам страшно! Маловеры! Вы верите лишь в то, что перед вашими глазами. Глаза не видят ничего в сравнении с тем, что в Мире происходит, оно нам недоступно. Мы созданы не видеть всей картины, всей глубины пространства мироздания. Нам, на Земле живущим, это и не нужно, чтобы выжить. Такой глубины картины мы бы не перенесли душой, так мы слабы, настолько нищие мы духом. Границу между жизнью здесь и жизнью там нужно перешагнуть без страха.
Оси обрадовался речи сына, стал выпрямляться и встал, направившись ему навстречу, расправив руки, готовые к объятию. Но произнёс из радостной груди всего лишь то, о чём не мог не думать, вросший в суету старик:
– Шуа, сынок, послушай. У нас древний род. Основатель нашего рода Авраам. Были цари Давид и Соломон. Десятки поколений нам предстояли. Среди них были и герои, о которых народ слагал легенды!
Шуа как будто бы погас. Он не ответил радостью отцу. Вернулся и присел, откуда встал, и погрузился вновь в раздумья. Потом ответил:
– Да, Оси, я это всё уже знаю… Легенды… Все эти души наших предков давно не с нами. К нам не приходят и с нами не живут. И нет в нас их достоинств. Телами схожи, наследуем мы внешность, чтобы в суете не спутаться с чужими или со зверьми. В каждом из нас
