кружатся враскачку,искры гаснут на лету…
Грозной башней водокачка
отплывает в темноту.
Встречный поезд на разъезде
нас приветствует гудком,
добродушные соседи
угощают кипятком.
И колхозница-старушка
(не живется без забот)
мне домашнюю ватрушку
на ладони подает…
Мы летим родной страною
пять ночей, четыре дня…
Очень ласкова со мною
вся дорожная родня…
А тоске не видно края.
За окном густеет тьма…
До зари перебираю
строки первого письма.
Нахожу за словом слово,
теплотою их дышу,
я тебе письма такого
никогда не напишу.
Грусть моя тебя встревожит,
опечалит, может быть…
И притом в дороге может
слово жаркое остыть.
Я открытку лучше брошу
где-нибудь тебе в пути:
дескать, помню, мой хороший,
будь здоров и не грусти.
Вот и все. Качает очень,
и к тому ж неярок свет…
…Тает, тает у обочин
дыма стелющийся след.
Застилает белым дымом
версты, годы, города…
Но любимые к любимым
возвращаются всегда!
Станция Баладжары
Степь, растрескавшаяся от жара,
не успевшая расцвести…
Снова станция Баладжары,
перепутанные пути.
Бродят степью седые козы,
в небе медленных туч гурты…
Запыхавшиеся паровозы
под струю подставляют рты.
Между шпалами лужи нефти
с отраженьями облаков…
Нам опять разминуться негде
с горьким ветром солончаков.
Лязг железа, одышка пара,
гор лысеющие горбы…
Снова станция Баладжары
на дороге моей судьбы.
Жизнь чужая, чужие лица…
Я на станции не сойду.
Улыбается проводница:
– Поглядите, мой дом в саду! –
В двух шагах низкорослый домик,
в стеклах красный, как медь, закат,
пропыленный насквозь тутовник…
(А она говорила – сад.)
Но унылое это место,
где ни кустика нет вокруг,
я глазами чужого детства
в этот миг увидала вдруг,
взглядом девушки полюбившей,
сердцем женщины пожилой…
И тутовник над плоской крышей
ожил, как от воды живой.
Сапер
Кончив работу,
он сел на крыльцо,
вытер от пыли и пота
лицо.
Вынул потертый кисет из кармана,
тот, что в последнем счастливом году
сшила рязанская девушка Анна
и подарила у всех на виду.
Годы счастливые
снова вернутся,
годы разлуки
подходят к концу…
В ковшике медном
солдатка Ануца
теплую воду выносит
бойцу.
Пьет
