включившихся в заботу о маленькой сестричке. Ей уже начали потихоньку присматривать жениха – всенепременно из хорошей семьи, доброго и работящего, – и внезапное пробуждение магического дара стало ударом что для Хемайон, что для ее родителей.
Которым, ко всему прочему, пришлось изыскивать способ спилить внушительную ель посреди мастерской, по возможности, не обрушив остатки кровли.
– Папа настаивал, чтобы я присмотрелась к его подмастерью, – смущённо рассказывала Хемайон, тут же заедая неприятные воспоминания пирогом. – А он… нет, он хороший, только…
– Не тот, – понимающе кивнула я и утащила последний кусок пирога к себе на кровать. Учитывая, что мы обе понятия не имели, где здесь столовая и кормят ли там вольнослушательниц, пирог убывал критически быстро, и я незаметно спрятала часть в чистую тряпицу. – Да, чужая настойчивость в подобных вопросах может очень сильно расстроить.
Мне ли не знать. Угроза выйти замуж за одного из протеже отчима нависала надо мной всякий раз, когда мама пыталась уделить незаконнорожденной дочери чуть больше внимания, чем считал допустимым ее супруг. С одним из возможных женихов мне даже доводилось беседовать, и этот разговор произвел на меня неизгладимое впечатление. С тех пор я старалась держаться подальше от отчима и его друзей – и приложила все усилия, чтобы «Серебряный колокольчик» оставил меня под защитой своих стен. Хоть бы и в качестве учительницы.
Не срослось. Но отсрочка на время обучения в университете – тоже неплохо. Судя по миз Вергиди, растягивать время на курсах вольнослушательниц можно ещё очень и очень долго.
– А ты? – с любопытством спросила Хемайон. – Как узнала про свой дар?
Я бледно улыбнулась.
В «Серебряном колокольчике» воспитывались незаконные дети высшего света. Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы в случае провинности наказывать нас розгами. От этого могли остаться следы, а родители порой навещали своих дочерей – и наверняка пришли бы в ярость, если бы вдруг обнаружили у ребенка шрамы. Поэтому воспитателям и учителям приходилось проявлять изобретательность.
А темнота и крысиная возня под ногами следов не оставляли. Но рассказывать об этом я не была готова.
– Зажгла свечу, – сказала я вместо этого. – Расплавила воск сразу до середины, испугалась, что этак вовсе ее испорчу и останусь без света, и тут же погасила.
На лице Хемайон отразилось лёгкое разочарование. Кажется, она ждала от меня драматической истории, ничуть не уступающей по масштабам разрушений ее вспышке в отцовской мастерской, но я могла только развести руками.
От моего дара и правда никогда не было никаких проблем – одна выгода.
– Кстати, – задумчиво протянула я, – тебе не попадалась на глаза кухня?
Даже если вольнослушательниц в университете не кормят просто так, всегда можно попытаться повторить трюк с перекаленной печью. Или придумать что-нибудь ещё.
Но
