лишних слов объяснили его позицию. Я не могла его винить, но симпатией не прониклась.
Вдобавок за годы в школе я успела изрядно отвыкнуть от поездок в карете и их неизменного спутника: постоянной безжалостной тряски. Если здесь так же укачивало магов с менее твердым самоконтролем, то кучера, должно быть, менялись с пугающей частотой.
Я отделалась тошнотой и неверными ногами. Кучер и лошади – лёгким испугом, но карета скрылась из виду с внушительной скоростью, оставив меня с тяжёлым кофром на самом краю подъёмного моста. Массивные цепи, поддерживавшие его, скрывались в толще каменных стен – таких гладких и толстых, что сомнений не оставалось: университетский замок защищали маги – и от магов. Бурная вода под мостом только укрепила меня в этом мнении.
Кажется, покинуть Эджин в случае необходимости будет непросто. Здесь лазом в кустах не отделаешься.
Я неуверенно переступила с ноги на ногу – толстые доски моста даже не скрипнули. В дозорных башнях горели огни, но помогать мне с кофром, по всей видимости, в обязанности стражников не входило – равно как и выходить навстречу.
Я сглотнула и невольно задумалась, что будет, если я прямо сейчас развернусь и уйду. Сумеет ли профессор Биант отыскать пропажу? И станет ли искать?
Скорее всего, нет.
Только вот в «Серебряном колокольчике» уже знают о моем даре. Дома, вероятно, тоже. А идти в город и надеяться, что удастся обустроиться там, без рекомендаций и особых сбережений… нет, настолько наивной я не была.
А потому глубоко вздохнула, поднатужилась – и поволокла свой кофр мимо серых университетских стен. Я не имела ни малейшего представления, куда именно мне следовало идти, но логика подсказывала, что на мосту я точно указаний не получу. А вот то, насколько педантично попечители подошли к вопросу охраны, прозрачно намекало, что на территории университета посторонняя девица с тяжёлым кофром незамеченной не останется.
Интуиция не подвела: стоило пересечь внутренние ворота, как ко мне немедленно подскочил необычайно высокий и вместе с тем невероятно тощий юноша в синем камзоле с вышитым на груди голубем.
– Простите, миз, но время посещений строго до одиннадцати, – не поздоровавшись, выпалил он. – Вам придется прийти в другой день. И, боюсь, передачи для вновь поступивших должны пройти проверку на предмет…
Я наконец-то оторвала взгляд от пухлой тетради, которая парила над его плечом будто бы сама по себе, и сконцентрировалась на первом за два дня человеке, заговорившем со мной напрямую.
Торжественности моему прибытию он не добавил. Юноша будто целиком и полностью состоял из локтей и колен. Синий камзол сидел на нем так, будто кто-то шутки ради обрядил огородное пугало в университетскую форму. Впечатление несколько скрашивали пышные каштановые кудри – которые, впрочем, сделали бы честь любой красавице, будь они обрезаны не так коротко.
– Миз?
Голос, напротив, будто принадлежал кому-то лет на десять старше и на все сорок
