в коридор, там снова пусто и тихо. Да как так-то? Я же слышал, своими ушами слышал! Поочерёдно дёргаю двери других палатных блоков – они все заперты. Возвращаюсь к себе, на миг замираю в предбаннике, потом толкаю соседнюю с моей дверь. Она безропотно открывается, но за ней – пустота.
В помещении никого нет. В сгущающихся сумерках рассматриваю не застеленную кровать сложной конструкции, и тихо матерюсь про себя.
Она меня обманула! Она опять меня обманула!
Тяжёлыми шагами иду в свою палату. Возвращаться в кабинет нет смысла – я больше, чем уверен, что теперь он будет заперт, а бегать по клинике и дальше, разгадывая этот нелепый квест, у меня больше нет сил.
Я устал.
***
В моей палате по-прежнему ярко горит свет, а на тумбочке рядом с кроватью разложена еда. Подхожу ближе, вижу: стакан с быстрорастворимым картофельным пюре, упаковка паштета, две булочки в полиэтилене и двухсотграммовая пачка яблочного сока.
М-да… «Диетическое послеоперационное питание» во всей красе!
Но отказываться я, конечно, не собираюсь, ещё чего не хватало! Правда, этого рациона мне на один зуб, но, как говорится, лучше, чем ничего…
Пюре ещё почти горячее, его принесли совсем недавно. Может даже за пару минут до того, как я застукал эту дрянь в кабинете – пока я рыскал по клинике, у неё было достаточно времени.
Я старательно убеждаю себя в том, что всё, происходящее со мной – результат чьих-то действий. Без понятия, как это возможно, но поверить в то, что у меня начались слуховые и зрительные галлюцинации я просто не могу! По мне – так лучше сразу сдохнуть, чем сойти с ума!
Беру пластиковую ложечку и начинаю жадно черпать слишком сильно разбавленную картофельную жижу, пахнущую жареным луком и химией.
Хоть бы приборы положила нормальные, стерва, а то этой фигулькой, предназначенной для размешивания сахара, много не навернёшь… Немного подумав, откладываю пластик в сторону и пью пюре через край, а потом тщательно вымакиваю стаканчик куском булки.
Усталость давит на плечи, а с поступлением пищи организм бросает последние силы на то, чтобы её переварить. Мне не хочется снова засыпать в этой постели, но я чувствую, что ни на что другое сейчас просто не способен. Как ни крути, а после операции нужно время, чтобы восстановиться…
Забираюсь под одеяло и стараюсь улечься поудобнее, но мне что-то мешает. Сую руку под подушку и выуживаю оттуда небольшого, с ладонь, плюшевого медведя…
Мне случалось дарить женщинам плюшевые игрушки. Не сказать, чтобы слишком часто это бывало – я не сентиментальный романтик, чтобы заниматься подобной хренью, но несколько раз, когда речь шла о том, чтобы расположить к себе очередную куколку, я покупал какую-нибудь тряпичную дрянь, от которой впечатлительные дурочки кипятком писают.
Помню, однажды приобрёл в цветочном магазине белого зайца – его бесконечные уши и лапы трепыхались и дёргались от каждого движения, а над мордой с розовым носом красовался
