кружающего мира. Только вот помощь они оказывают всем по разному: кого гладя по головке и предлагая сладкую конфетку, а кого и пиная в пятую точку и выплёскивая ушат воды в лицо.
Евгений Фигурнов любил пофилософствовать, особенно пребывая в хорошем настроении. А настроение у него было в самом деле хорошим. Большой проект, в котором он являлся главным менеджером, проект, объединивший десятки крупных фирм по всему миру, успешно реализован, что сулило и значительное повышение материального состояния, и, возможно, дальнейшее продвижение по службе. Улыбаясь, Евгений подкатил к шестиэтажному зданию фирмы, в которой он работал, поставил машину на внутреннюю стоянку и уже по-рабочему, с деловым выражением лица, но всё ещё улыбаясь в душе, отправился к своему служебному кабинету. На часах было семь часов утра, и летнее солнце, казалось, улыбалось Фигурнову в ответ, поддерживая хорошее настроение.
В тот же день, но уже вечером, Алексей Хромушин, пребывая на своём дачном участке, доставшемся ему в наследство от отца, занимался очень важным, ответственным, требующим немалого интеллекта, и ещё большего терпения, делом. Если коротко, то подвязывал ветку яблоневого дерева. Хромушин любил что-то делать в саду и на небольшом огородике, которые служили Алексею источниками пропитания, а иногда и дополнительного дохода, что при не ахти какой пенсии было совершенно не лишним.
Закончив с веткой, Алексей хотел было уже идти в дом, когда его внимание привлёк шум подъезжающих к его участку машин. Хромушин жил рядом с рекой и лесом, но наплыва рыболовов или грибников здесь не наблюдалось. Постояв, подумав над этим фактом, Алексей продолжил своё движение, но тут в его калитку раздался звонок.
Хромушин подошёл к забору и открыл калитку. У прохода, на фоне двух гелендвагенов и одного микроавтобуса, стояли двое. Один – невысокий полноватый мужчина, лет сорока-сорока трёх, метр семьдесят пять ростом, лысоватый, одетый в белую рубашку и недорогой серый костюм с чёрными полуботинками. Рядом стоял высокий молодой человек, под метр девяносто, лет двадцати семи-тридцати, в синей футболке, чёрном пиджаке, синих потёртых джинсах и коричневых ботинках. На плече у него висела довольно пухлая спортивная сумка.
Хромушин хотел было уже поинтересоваться, не заблудились ли путники, но Полноватый первым нарушил молчание:
– Хромушин Алексей Васильевич?
– Да, – Алексей ответил, перебирая в уме варианты, к чему этот вопрос.
– Коротков Павел Иванович, а рядом со мной, – Коротков показал рукой на молодого, – Фигурнов Евгений. Мы представляем здесь одну солидную фирму и у нас к вам очень серьёзный разговор. Мы можем пройти в дом?
Алексей автоматически отметил, что отчество молодого не произнесено, значит Павел Иванович считает его не такой уж и большой сошкой. На вопрос же он просто кивнул:
– Да, прошу.
Алексей повёл неожиданых гостей в дом, по пути гадая: за какие грехи к нему посланы эти представители.
Зайдя в дом, Хромушин с гостями расположились в большой парадной комнате на первом этаже, рассевшись вокруг накрытого скатертью круглого стола в центре помещения.
Подождав, пока все усядутся, Хромушин вопросительно взглянул на Короткова. Тот моментально отреагировал:
– Скажу сразу, мы хотим вас нанять на работу в качестве частного детектива.
– Детектива? – Алексей не скрывал удивления, – это человека, которого, насколько понимаю, вы толком не знаете. Вам кто-то меня рекомендовал?
– Рекомендовал, да. Один ваш давний знакомый. А вот насчет того, что толком не знаем – тут вы ошибаетесь.
Коротков сделал знак рукой, и Евгений достал из сумки широкий планшетник. Взяв его у своего спутника, Коротков ткнул в экран пальцем и удовлетворенно кивнул:
– Ага, вот оно… Хромушин Алексей Васильевич, тридцать семь лет, разведён, имеет сына двенадцати лет, бывшая жена с сыном живут отдельно. Жизненный путь: школа, технический институт, служба в армии, затем оперативник Угрозыска, награды за службу, ранение и увольнение со службы в звании капитана.
Коротков положил планшетник на стол.
– Видите, информации у нас предостаточно. Можно добавить отзыв сослуживцев: честен, исполнителен, требователен к себе и остальным, что подтверждают конфликты с руководством из-за формалистики в ведении дел.
Да, Хромушин до сих пор вспоминал эти «трения» с руководством из-за требований быстрейшего закрытия дел для отчётных галочек. Собственно из-за этого он и не захотел продолжать служить после ранения.
– Вижу, вы хорошо подготовились, но для чего? Что вы мне предлагаете? Сразу скажу, ни в каких сомнительных делах я не участвую.
– Что вы, что вы, Алексей Васильевич, – Коротков
