не было человека, который бы отвлек его от мрачных мыслей. Дело в том, что он и раньше, как известно, не был сверхуспешным в связях с женским полом, а после прерванной связи с потусторонним, дела стали хуже. Готфрид никак не мог найти себе пару, словно кто-то специально пошептал на неудачу. Для него было непонятно и приводило в крайнее неудовольствие наблюдаемый воочию факт, что даже уличные шаромыги плотно гуляли с завидными девахами, а у Дениса, человека особой сборки, была, при всех его стараниях, лишь блоха на аркане. К сожалению он не обладал харизмой уличных чувачков, у которых весь интеллект, особенно под пивом, уходил именно на эту черту характера. А Денис, напротив, был хоть и норовистым, но с холодным умом парнем. Во многом, именно это своеобразие являлось, главным препятствием в его амурных делах.
«А жаль, что всё не наоборот, – философски рассуждал Готфрид. – С этого и начинаются многие беды, когда глупые тёлки выбирают козлов, которые прыгать и блеять умеют, а не надёжных людей, что лишнего не звиздят и дело знают». При этом Денис старался не вспоминать, что влечение к женщинам и мужская сила проявились у него феноменально рано, наверно лет в пять. И всё это добро Денис держал под спудом до удачного момента, считая по старой традиции, что эту дефиницию, как нижнее бельё, надо всегда иметь, но не всем показывать. Однако скрытый и нереализованный потенциал настойчиво просился наружу, доставляя хозяину почти физическую боль. «Как бы не сдохнуть с таким успехом», – поёживался Готфрид, чувствуя, что его, словно специально, доводят до какого-то края.
В разгар подобной жизни Денис узнал, что с серпентологом Арсланом Валлеевым, к которому он захаживал с Тимеем, случилось несчастье. После развода с женой Валеев, страдавший бессонницей, не выспавшись, работая со змеями, упустил одну из них, получив последний поцелуй в своей жизни в незащищённую руку. На похоронах говорили, что не та змея, что кусает, а та, что убивает. Его змеёй была его бывшая Катя, а сестра Арслана пообещала, что она продолжит его дело, тем более что это приносило неплохой доход.
Возвращаясь домой под вечер с проводов друга семьи в последний путь, внуренне опустошённый, Руслан зашёл за какой-то мелочью к знакомым, а затем, чтобы развеяться, направился к своему дому пешком. Пока он шёл, уже спустились сумерки, и, проходя мимо от расположенного недалеко от дома ресторанчика, стал свидетелем, как оттуда вышли кучкой люди и под фейерверк, хлопая, скандировали «Поздравляем, поздравляем!» паре молодожёнов. «Свадьбы, похороны, – наблюдая эту сцену, с меланхолией подумал Денис. – Это, конечно, хорошо, но главное, чтобы потом кого-то не похоронили после развода».
И пройдя ещё ровно семь, как дни недели, шагов, Готфрид вдруг вновь ощутил то состояние, с которого начинались все его видения. На его персону как будто сразу с четырёх сторон накатились волны и начали вращаться вокруг, как водоворот, проникая в него и выплескиваясь через глаза внутренним огнём, сквозь который ничего не было видно. Денис продолжал путь к себе почти на ощупь, чувствуя, что его тело начинает напоминать доменную печь. Теряясь в догадках, почему это происходит и чем закончится, наш герой по пути наткнулся на расположенные рядом с дорогой сложенные в небольшой штабель силикатные кирпичи, которые превратились для него в лестницу из грубых камней, ступив на которые, он пошёл вверх. И этот путь вел его на вершину средневековой крепостной башни. Но чем дальше и вверх он продвигался, тем выше и шире она становилась, словно вавилонский зиккурат. Когда Готфрид, преодолев путь вокруг четырёхугольной громадины, достиг вершины, то вместо ожидаемой ровной площадки с флагштоком он увидел, наоборот, уходящую спиралью вниз воронку, у которой не видно было дна. «Это что – пример высокой глубины такой?» – пришла в этот момент к нему мысль. И тут же заметил на фоне красного заката на краю башни сине-голубое вытянутое, как широкое веретено, свечение, и он догадался, кто пожаловал ему в гости. Сразу после этого сознание Дениса вернулось обратно на дорогу. А возле своего подъезда, войдя в круг света от уличного фонаря, Готфрид опять столкнулся с Чёрным незнакомцем, который предстал перед ним уже в обличье весьма представительного с открытым лицом улыбающегося господина. Он был одет в дорогое чёрное пальто, накинутое поверх белой рубашки с золотыми узорчатыми пуговицами. Всё это вместе с приятным голосом и хорошими манерами внушало расположение к его личности.
– Какая радость, что я тебя увидел, Денис, – дружелюбно улыбнувшись, поприветствовал он Готфрида. – А то заждались тебя здесь. И желаю сказать, чтобы между нами не было обид, твою храбрость и упорство знают многие, даже те, кого ты друзьями не считаешь! Но это зря, поверь, я просто хочу, чтобы между нами сохранились хорошие отношения и больше ничего! Кстати, ты точно был бы не против узнать, кто я и как моё имя. Отвечу, что многие умники из числа людей давали мне разные смешные обозначения и говорили, что я князь тьмы. – Тут незнакомец с усмешкой махнул рукой, как на идиотский анекдот, и продолжил: – Но скажу, как близкому, в высоких сферах нет ни тьмы, ни света, а лишь одно благо. А на земле важно только то, что полезно или приносит вред.
Денис согласно молчал, но при этом он чувствовал нутром, что за всей приветливой сутью
