забудьте об этом,чтоб со мной не сродниться.
Ни случайно-невольно,
ни с расчётом резонным,
чтобы не было больно
Вам закрытье сезона.
Чтобы Вас не штормило,
и в порыве безбожном
всё, что не было / было,
не назвали Вы ложью.
Когда осень остудит
мира облик парадный,
меня просто не будет,
чтоб прийти и быть рядом.
Солнца диск не удержишь
ни всерьёз, ни играя.
Все меняют одежды,
я к зиме умираю.
«То дождь, то снег…»
То дождь,
то снег
в плену у поздней осени
сменяются над пустошью полей,
средь серого даря минуты просини…
Мне все равно.
Ни легче, ни больней.
Я – чучело.
Набор тряпья случайный,
развешанный по доскам кое-как.
Безглазым взглядом серый день встречаю,
вливаясь ночью в общий влажный мрак.
Любое дуновенье дня приемлю.
Теряет смысл понятие «протест»:
я крест свой не несу, он вросший в землю,
я, в сущности, и есть тот самый крест.
Мир движется –
куда? –
со мною вместе.
Качает ветер рваное тряпьё.
На досках рук –
как куры на насесте –
крикливое расселось вороньё.
«Вот и вся наша жизнь…»
вот и вся наша жизнь
непонятно какая
вот и вся наша жизнь
расписная-резная
потеряется взор
от неистовой пляски
непонятен узор
и меняются краски
то ли рай, то ли хлев
то ли храм, то ли бойня
лишь бы был вкусен хлеб
лишь бы не было больно
ни иметь, ни отнять
ни лететь, ни разбиться
и нельзя разгадать
как нельзя не родиться
тёмный лес, белый снег
серый дождь, сине море
не дождаться вовек
нам ни счастья, ни горя.
«Забывают, что руки – крылья…»
Забывают, что руки – крылья,
открывая глаза, как блюдца.
Наяву полёты забыли,
а во сне о полёты бьются.
Тонкий слой одряхлевшей почвы,
обнимая, питает ноги.
Я летаю и днём, и ночью,
разбиваясь, подобно многим.
Тротуары, шрамы и годы –
все отчётливей, все бесстрастней.
Я дышу в любую погоду.
Задыхаюсь только по-разному.
Рисунок Светланы Ринго
«Сочтёмся в вечности. Сыграем в карты…»
Сочтёмся в вечности. Сыграем в карты на всё, что накартавили, накаркали.
A карты вечные, быстротекучие мелькают вечером сквозь пальцы тучные.
Где наковеркали, вспухают болью.
По нашей вере нам играют в нолики.
To по
