а Флем Сноупс.
– Вот что было, когда я подоспел, – сказал мистер Харкер.
– Вы? – сказал Гаун.
– Он нам пособил, – сказал Тэрл.
– Как бы не так, – сказал мистер Харкер. – Вы, видно, уже забыли оба, что я сказал вам вчера вечером там, в овраге. Я знать ничего не знаю и знать не хочу, хоть режьте меня, понятно?
– Ну ладно, – сказал Гаун. – А потом что?
И Тэрл рассказал, как они с Том-Томом вернулись в дом, и Том-Том освободил свою жену, которую привязал к стулу на кухне, и они втроем запрягли мула, вынесли медь из сарая и погрузили в повозку. Ее было почти полтонны; они перевозили ее всю ночь, до самого утра.
– Куда перевозили? – спросил Гаун.
Но потом он, как он сказал, решил – пусть мистер Сноупс сам об этом спросит; уже светало, и вскоре Том-Том свернул с дороги и пошел по колеям, неся ведерко с обедом, чтобы заступить в дневную смену; и вот уж Том-Том подошел совсем близко, здоровенный, с маленькой, упрямой, круглой, как пушечное ядро, головой на длинной шее, и тут все обернулись и увидели, что мистер Сноупс стоит в дверях котельной. И Гаун сказал, что даже мистер Сноупс, видимо, понимал, что станет попусту терять время, если поманит кого-нибудь из них пальцем; и он прямо сказал Тэрлу:
– Ты почему ее не нашел?
– Потому что ее там не было, – сказал Тэрл.
– А ты почему знаешь, что ее там не было? – спросил мистер Сноупс.
– Мне Том-Том сказал, – ответил Тэрл.
Потому что теперь уж ни к чему было терять время. Мистер Сноупс поглядел с минуту на Том-Тома, а потом говорит:
– Куда вы ее подевали?
– Мы ее положили туда, где, как вы сказали, ей быть положено, – сказал Том-Том.
– Мы? – сказал мистер Сноупс.
– Да, мы с Тэрлом, – сказал Том-Том.
И тогда мистер Сноупс еще с минуту поглядел на Том-Тома и говорит:
– А когда я это говорил?
– Когда сказали, куда вы хотите девать предохранительные клапаны, – сказал Том-Том.
Хотя к тому времени вода в баке уже сильно отдавала медью и пора было кому-нибудь заняться этим, опорожнить бак и очистить его, мистер Сноупс и не подумал это сделать. Потому что он уже больше не был смотрителем электростанции, ушел в отставку «в интересах службы», как сказал бы мистер де Спейн, когда он еще был лейтенантом де Спейном, и теперь мог сидеть целыми днями на галерее своего домика, который арендовал на окраине города, и глядеть на бак, видневшийся над джефферсонскими крышами, – глядеть на свой памятник, как подумали бы некоторые. Но это не был памятник: это был след ноги. Памятник означает только: «Вот чего я достиг», а след: «Вот где я был, когда двинулся дальше».
– И даже тогда он этого не сделал? – сказал дядя Гэвин Рэтлифу.
– Даже тогда, – сказал Рэтлиф. – Он не
