и Джейкобс заулыбались. Понятное дело, что Браун произвел на них такое же сильное впечатление, как и на Роберта. И стоило мне только об этом подумать, как из пастушьей сторожки вышел сам Роберт. Он размахивал из стороны в сторону бамбуковой палочкой и старался не смотреть на меня.
– Вот ты где, Робби.
– Я тут недолго, мама, – сказал он отрывисто. – Мистер Браун мне тут рассказывал всякое…
– Что же он рассказывал?
– Ну, вот ты знаешь, какая часть тела самая важная для археолога?
– Нет, не знаю.
– Нос! Да, мистер Браун?
Браун засмеялся, а через мгновение к нему присоединились Джейкобс и Спунер.
– Робби, давай ты не будешь приставать.
– Да он не мешает, – сказал Браун. – Даже помогает. Да, молодой человек?
Роберт покраснел от гордости и смущения.
– Мистер Браун говорит, что все надо вынюхивать. И еще он рассказывал, что делает. Сначала он прорубил отверстие, а потом начал копать, чтобы понять, есть там что-то или нет.
– И что же говорит ваш нос, мистер Браун? – спросила я.
Браун нагнулся, взял пригоршню земли и растер ее пальцами.
– Видите, какая рассыпчатая. Это от первоначальной копки – смешали землю и песок. Так что сначала мы пойдем вширь, потом опустимся на первоначальный уровень – все как сказал господин Роберт. От двух до восьми футов. Там будет понятно по цвету земли. Думаю, она будет темнее, если ее не трогали. Вот там, наверное, и будет погребальная камера. Такой прямоугольник более светлой почвы, что-то вроде люка.
– Не знаете, курган уже вскрывали?
– Пока рано судить. Но мы уже кое-что нашли.
Он отошел к чему-то длинному и серому и пнул его ногой.
– Что это такое?
– Камень, миссис Претти. На него-то я, видимо, и наткнулся этим вашим… инструментом. Начало положено, но будем надеяться, что нам удастся обнаружить что-нибудь посущественнее.
Я пошла обратно в дом. Обернулась, но Брауна не увидела. Видимо, он продолжил копать. Я заметила только блеск лопаты и землю, подлетающую в воздух.
В семь часов я поднялась наверх, чтобы переодеться к ужину. В спальне меня ждала Эллен – крупная девушка с необыкновенно бледными пальцами. Видно, дело в плохом кровообращении. Зимой ей вечно холодно. К нам в дом она устроилась два года назад, и тогда она показалась мне какой-то нерасторопной. Но на деле она оказалась весьма шустрой и внимательной. Одна беда: недавно она начала пользоваться весьма крепкими духами – сладкими и резкими.
Она стояла возле открытого шкафа. Внутри – множество платьев, многие из которых до сих пор висели в своих муслиновых чехлах.
– Что хотите надеть сегодня, мэм?
Я указала на одно из платьев без чехла. Особенно наряжаться необходимости у меня не было.
– Снова зеленое шелковое,
