воспоминания были записаны, а новых не возникало, занялся самообразованием. Узнал, что год сейчас – 2001. Авария и пожар в институте был в 1987 год. Получилось, что несколько лет выпали совсем. Мне одиннадцать месяцев от рождения, а выгляжу, как пятилетний. С каждым днём чувствую новый прилив сил, много ем и росту как на дрожжах. Пожалуй, спрячу ка я свою тетрадку где-нибудь в библиотеке, до лучших времён.
В замке, кроме меня и матери, живут ещё шесть человек: Повар с женой-помощницей, садовник, он же шофёр и механик по совместительству с сыном Рафаэлем и двое пожилых, сестер, служанки. Все чем-то заняты, на меня никто не обращает внимания. Мне кажется, что побаиваются. Рафаэль, единственный, кто хорошо относится. Частенько бродим по окрестностям, или развалинам замка. Однажды мы с Рафаэлем на озеро и попали под сильный дождь. Летом бы оно было ничего, но глубокой осенью. В общем, промокли и заболели, оба. Помню, сижу на кровати без майки. Рядом доктор Лурье, слушает дыхание, смотрит горло, зачем-то проверяет зрачки. В дверях стоит синьора Мариани и чуть в стороне служанка Катарина. Доктор говорит ложиться, встает, и они все уходят. Слышу разговор доктора с мамой.
– Сегодня и завтра, а лучше три дня постельный режим. Ничего страшного, дорогая Синьора Мариани, это всего лишь простуда. Вот вам рецепт. Горло следует полоскать каждые полчаса, на ночь лучше теплое молоко с мёдом. Максимум через три дня он будет здоров.
– Доктор, а что на счет…
– На счет быстрого взросления? – Доктор вдохнул. По его голосу было понятно, что обсуждать ему это не хочется – Понимаете ли, такой феномен, в целом, науке известен. Это – синдром Хатчинсона-Гилфорда, а попросту – прогерия. Но ваш случай особенный. Уникальный я бы сказал. Я не нахожу каких либо физических отклонений. Ему два года, а по физическому развитию уже лет 12-14. Знаю, как Вы настроены, но все же посоветую лечь к нам в клинику для всестороннего обследования…
– Это исключено, доктор. Я не допущу, чтобы мой сын превратился подопытного кролика!
– Ну, что вы, дорогая моя синьора Мариани. Зачем Вы такое говорите.
– Еще раз – нет, доктор!
– Ну, хорошо. Простите меня ради Бога. Я не настаиваю, и не хотел Вас обидеть.
Признаюсь, я бы тоже не хотел попасть в клинику. И хотя, темп взросления меня сильно не беспокоил, все же он стал ускоряется. Это настораживало. И сильно печалило синьору Мариани, мою маму. Она всё чаще была грустной, но при мне никогда вида не показывала.
***
За полтора года ни разу не вспомнил о прошлой жизни. Не возникали и не беспокоили воспоминания. Изредка во сне промелькнёт что-нибудь, а утром забудется. Сегодня, в Рождественскую ночь, а родился я именно в Рождество, приснился сон. Красочный, яркий, не правдоподобный, но очень реальный.
Я – Петр Леонидович вхожу в Институт, я выхожу из дома и сажусь в машину большую черную, мне хитро подмигивая, машет рукой какой-то человек. Я его знаю, но, как его имя? Вспомнил, профессор Симаков из Ленинграда.
