молодая женщина, – ты жив! Столько времени у окна простояла, ждала, вот-вот сынок объявится… отец, тот не верил, говорил мне, старый дурак: «Смирись! Крепись… сын погиб Героем!» – А я ждала… ждала и дождалась.
Давали аккомпанементы радости их встречи всё: ветерок, солнце, небо; дворовые собаки, сбившись вокруг Сиротиных, игриво виляли хвостами, прыгали. Одна старушка, пришедшая к уличному колодцу посреди деревни, уронила вёдра, расплескав воду. Бабушка прислонила морщинистые ладони к лицу, заплакала. Она поняла суть происходящего – восторг солдата и его матери, вспомнила схожий эпизод из далёкого, Победного 45 – го. Когда после полученной похоронки, летом, в эту самую деревню вернулся её сын, без руки, израненный, зато живой.
Мать не отходила от Игоря целый день. Ночью, когда захмелевший от вечернего застолья с отцом и доброй половиной колхоза сержант лёг спать, женщина оставалась возле его кровати: тихо напевала колыбели, поглаживала по волосам, поправляла одеяло. До конца не верила в счастье – молитва услышана.
Дембель быстро освоился в деревне, почти не отдыхал, хотя родители уговаривали, – «Нет, спасибо! В Госпитале належался».
Устроился работать с отцом в поле. Невзирая на перенесённую болезнь, Игорь, трудившись на свежем воздухе, быстро набрал форму, хоть снова в бой.
Могучие широкие плечи и мускулы афганца ростом 190 сантиметров приняли прежний, грозный и красивый вид, в карих глазах заблестел радостный огонёк жизни, отросли густые русые волосы. В колхозе Сироту прозвали – «Илюша», по аналогии с русским богатырём, за его огромную комплекцию, большой кулак и сорок седьмой размер ноги.
Деревня афганцу нравилась: хорошие люди, просторный дом, небольшое хозяйство; красивые девушки, отзывчивые товарищи. Тем не менее через полгода «заныло под ложечкой», молодой ведь, тянуло в город, «покорять вершины». Распрощавшись с родителями, обещая часто навещать, Сирота отправился в Москву, благо, списался недавно с сослуживцем: тот звал к себе, обещал помочь устроиться.
Реальность обернулась иной – столица не оправдала надежд Игоря.
Меньше трёх лет не был в Союзе (деревню не брал в счёт), а так всё изменилось! Чего греха таить, Сиротин надеялся если не на почести, за службу Родине, то хоть на элементарное уважение… к нему же в большинстве своём, люди относились нехорошо, – «Мы вас туда не посылали!» – то и дело твердили афганцам зажравшиеся на волнах перестройки спекулянты, братки, красавицы.
– «Верните меня в мой Афган!» – стало душевным девизом Игоря в Москве.
Если иные граждане и относились к бравому десантнику нормально, то после знакомства, когда узнавали, что воевал, обязательно спрашивали, – «Ты убивал людей? А много? Тяжело стрелять в человека? Снятся загубленные души?»
Почему подобное всех интересует? Ответа сержант найти не мог. – «Какая вам разница? Что за мода доставать неудобными
