напали на среднюю школу «Колумбайн». Они убили 13 человек, ранили 23 и покончили с собой. В день нападения я, аспирант-психолог, проходил интернатуру в детской психиатрической больнице. Как и вся нация, я был потрясен и опечален стрельбой и понял, что это нападение станет для нашей страны важным историческим событием. Впрочем, я еще не представлял, какое влияние стрельба окажет на мою жизнь.
30 апреля 1999 года, всего через десять дней после нападения на «Колумбайн», в психиатрическую больницу, где я работал, поступил подросток на почве опасений, что он может «устроить «Колумбайн». Он выложил у себя на сайте список жертв и выказывал прочее пугающее и угрожающее поведение. О его сайте узнал один ученик и сообщил своему отцу, а тот поставил в известность школу. Так и началась цепочка событий, которая привела мальчика ко мне. Меня попросили оценить риск того, что он тоже может начать стрельбу в школе, – задача не из простых. Мне требовалось определить, является ли 16-летний паренек потенциальным массовым убийцей. На кону могли стоять человеческие жизни. Все еще больше осложнялось тем, что на тот момент не публиковалось практически ничего, что помогло бы заглянуть в разум школьных стрелков.
С тех пор я проводил оценку одного-двух потенциальных стрелков в год. Будучи психологом, я чувствовал своим этическим долгом узнать о теме как можно больше. Читал все, что только мог найти, чтобы углубить понимание школьных стрелков. Однако чем больше читал, тем больше казалось, что люди упускают важные аспекты.
Я видел пробелы, но до конца сомневался, что хочу заполнить их сам. Мне не улыбалось посвящать годы жизни изучению массового убийства. Многие любят жестокие фильмы, ужасы и книги о серийных убийцах. Я не из таких. Тем не менее, обследуя стрелков и читая доступную литературу, я заинтересовался темой и множеством сопряженных с ней вопросов. Как человек может пойти на такое? Почему именно этот мальчик, а не его брат? Почему именно эти два мальчика, если некоторые другие дети страдали в школе намного больше? Что их сподвигнуло на такую крайность?
На эти вопросы я и пытался ответить последние годы. Смотрю я с точки зрения психолога. Я сосредоточен на людях как личностях и на том, что творится у них в голове, – на их характере, мыслях, чувствах, взглядах: всем том, что составляет личность. Это не значит, что я игнорирую внешнее влияние. Семейное общение, общественная среда и отношения со сверстниками оставляют огромный след на характерах и опыте людей. Однако я пытался понять, на что похож разум школьных стрелков. Как они видят мир? Как сами понимают свою тягу убивать?
Хотя здесь я предлагаю свои мысли, выводы и размышления, не существует простого объяснения школьных стрелков или формулы предсказания, кто станет массовым убийцей. В конце книги не будет ничего вроде А + Б + В = Школьный cтрелок. Тема слишком сложная, а мы еще многого не знаем. И все же я верю, что эта книга прольет свет на явление, которое, несмотря на освещение в СМИ, остается загадкой. Надеюсь, что, углубляя свое понимание школьных стрелков, мы сможем лучше распознавать тревожные сигналы, вовремя вмешаться и спасти человеческие жизни.
Примечание к тексту
Я пытался подать информацию как можно точнее. Тем не менее, хоть мы и живем в информационную эру, многие подробности было трудно отыскать либо им противоречили другие источники. Чтобы не лить много воды, я не утяжеляю каждое предложение вставками вроде «сообщалось», «согласно» или «предположительно». В большинстве случаев я подаю информацию как факт, хотя допускаю, что в ней могут быть ошибки. Прошу простить мне неточности.
Главы об Эрике Харрисе и Дилане Клиболде в основном опираются на архивы шерифа округа Джефферсон. Это приблизительно 27 тысяч страниц материалов, в том числе результаты опросов, школьные работы Эрика и Дилана, надписи в школьных фотоальбомах, их дневники и прочие документы. Большая часть этих страниц доступна публике, но приблизительно 5 тысяч страниц – нет. В доступных документах иногда встречаются купюры, чтобы защитить личности других учеников, кроме Эрика и Дилана. Из-за этого исследователи вынуждены гадать, кто именно участвовал в конкретных событиях.
Также, цитируя тексты стрелков, я обычно исправлял орфографию и пунктуацию, чтобы облегчить чтение.
Наконец, в седьмой главе, где я пишу о потенциальных стрелках, с которыми работал сам, я изменил их имена и прочие опознавательные подробности.
Школьные стрелки
Глава 1
Школьные стрелки: личности за репортажами
«Если бы мы заранее научились искусству бомб с таймером, мы бы заложили сотни бомб у домов, дорог, мостов, зданий и заправок, всего, где будут разрушения и хаос… Было бы как бунты Лос-Анджелеса, взрыв в Оклахоме, Вторая мировая, Вьетнам… вместе взятые. Может, мы даже начнем восстание или революцию, чтобы раздолбать как можно больше всего… Если каким-то охренительно невероятным чудом мы с Ви выживем и сбежим, можно перебраться на какой-нибудь остров или там в Мексику, Новую
