Видел я сегодняшний номер или нет.
— Кажется, твой отец думает, что утро должно начинаться с этой паршивой газеты. — Она вылила остатки кофе из кофейника себе в чашку и сделала глоток. — Почему ты на меня не заварил? Дай мне булочку.
— Ириш, мне некогда. Возьми сама. — Эдуард наспех допил кофе. — Но он правильно говорит: мы не можем игнорировать эту газету. Хотя она и правда паршивая.
— Так ты что, уходишь? — Она чуть поджала губы.
— Да, я обещал отцу.
— И когда вернёшься?
— Не знаю. Как освобожусь.
— Эдик! Ты мне тоже обещал. Ты обещал, что мы проведём эти выходные вместе, помнишь?
— Помню. Сейчас только утро, у нас ещё будет время.
— Ты говорил, что мы поедем на корт. — Ирина подошла к нему почти вплотную и, заглядывая ему в глаза, начала игриво гладить его плечи. — Я так ждала этой поездки.
Он усмехнулся и слегка обнял её.
— Ты всё равно не умеешь играть.
— Но ты же умеешь! А я буду на тебя смотреть. Мне нравится смотреть на тебя.
— Я закончу дела — и мы съездим на корт. Пойду переоденусь.
Эдуард вышел, забрав с собой телефон.
— Вот так всегда. Все планы теперь меняй! — Она сполоснула кофейник и крикнула. — Ну хотя бы возвращайся побыстрей!
Николай Левандовский уже ждал сына в своём домашнем кабинете, когда тот приехал.
— Наконец–то! Долго спишь, — иронично заметил он вместо приветствия.
— Ничего не долго. Я что, в пять утра должен был встать?
Несмотря на этот обмен колкостями, они по–родственному обнялись.
— А ничего бы с тобой не случилось. Если нужно, то и в пять люди встают.
— А что, было нужно? Что всё–таки произошло?
— Ничего особенного — кроме того, что про тебя в газете пишут. На, почитай. — Левандовский протянул Эдуарду «Прожектор». — А я вот сегодня совсем не выспался: плохо спал. Наверное, с дороги.
— Что это? — Эдуард с недоумением кивнул на развёрнутую газету. — Что за бред?
— Ну, ты же видишь: «сенсационные разоблачения». — Николай Александрович напустил на себя подчёркнуто ядовитую язвительность, адресованную то ли сыну, то ли автору статьи.
— Какие разоблачения?! Это что, Шибаев, что ли, разоблачает? Эта поганая сволочь?
— Ну, сволочь не сволочь, а наговорил он про тебя с три короба. И про всех нас тоже наговорил. Сейчас Игорь подъедет. Обсудим все вместе. — Левандовский поднялся и начал ходить по комнате, заложив руки за спину.
— А что обсуждать? Черняевы пишут про нас не в первый раз — уже почти год как пишут. Ты же сам говорил не обращать внимания!
— Не обращать внимания — да. Но ещё я говорил не провоцировать их на то, чтобы о нас писали. Не подкидывать им темы! И что? Кто меня слушает? То Неонила, теперь ты…
— Хочешь сказать, что это я подкинул им тему?
— А ты хочешь сказать,
