гостиничному комплексу, с фонтанами, с декоративными аллеями и Старой площадью, сохранившей отреставрированные следы прежних времён: дорогой, мощёной брусчаткой, улицей, отстроенной в строгом духе классицизма, ротондой и часами с боем на башне здания, занятого ныне городским банком. Отдалённые районы не могли похвастаться ни изысками, ни роскошью, но и сказать, что им вовсе не уделялось внимания, было бы нечестно: по мере сил и возможностей мэр обновлял городское хозяйство, заботился об озеленении и поддерживал в рабочем состоянии дороги.
Но неожиданно вспыхнувшее соперничество с Черняевыми спутало все карты и создало целый ряд сложностей, к которым толком никто не был готов. Во–первых, теперь любые политические действия требовали грамотной стратегии; во–вторых, к новым условиям ведения предвыборной борьбы с большим трудом приспосабливалась команда; в-третьих, сама эта борьба обещала стать не только энергоёмкой, но и ресурсозатратной. Однако главная проблема состояла в том, что Черняевы нашли–таки уязвимое место противника: ею, как ни парадоксально, как раз и оказалась его деловая успешность. Черняевы подчёркивали, что «местные олигархи» уровня Левандовских не в состоянии понять беды рядовых горожан, и эта мысль находила определённый отклик в массах. Лишь собственный аналогичный статус «местных олигархов» не позволял Черняевым во всю мощь использовать своё оружие: в городе уже и так окрестили это противостояние «войной кланов», что вполне соответствовало его сути. Избирательная кампания в любом случае обещала быть крайне злой, скандальной и безжалостной, и это оставалось только принять как неизбежность.
-2-
Лизе Сориной исполнилось двадцать четыре, и она не сомневалась, что на жизнь надо смотреть решительно: если тебе предоставляется удачная возможность — пользуйся ею, откажешься — и всё потеряешь. Это как в игре: выпала одна цифра на кубике — и ты продвинулся на несколько ходов вперёд, а то и сорвал «банк», выпала другая — и ты прогорел, возвращайся на исходную позицию. С тем, что неудачи случаются, Лизе уже довелось столкнуться, однако это не охладило её пыл — скорее, лишь подстегнуло её целеустремленность и честолюбие. Профессиональный успех, признание и статус в обществе — вот что входило в число жизненных приоритетов Лизы. Ни замужество, ни рождение детей её не привлекали, во всяком случае, не в ближайшей перспективе. Умная, гибкая, решительная, лишённая кокетства она без проблем общалась с мужчинами, рассматривая их сугубо как друзей и партнёров — как поклонники они её мало занимали. Впрочем, и они отвечали ей в основном тем же: держались на некотором расстоянии. Одни привыкли к изначально сложившимся чисто приятельским отношениям и принимали это как должное, других отпугивала её внешняя сдержанность и интуитивно угадываемая внутренняя отстранённость Лизы: каждый, кому не хватало уверенности в себе, ни за что бы не решился сделать к ней лишний шаг — из опасения, и небезосновательного, натолкнуться на неприступную стену, острую, как лезвие бритвы,
