ога, и тогда Он бодрствует над ним, чтобы оно скоро исполнилось. В остальных случаях это – самоуверенность, граничащая с надмением. Сожалею, что ты неверно всему этому научена.
Федора поникла головой и о чѐм-то думала, допивая неспешно чай.
Надежда Семѐновна огляделась. Полупустое кафе была так же неприглядно в еѐ глазах, как и тогда, когда зашла сюда с Федорой. «Как уже давно не заходила в такие «забегаловки»! Хорошо, что ещѐ здесь не курят», – быстро подумала она и снова взглянула на женщину.
– Сейчас ещѐ больше хочу сходить на вашу лекцию о том, как выйти замуж, – вскинула голову Федора. – В нашей церкви в Кишинѐве кто только ни говорил на эту тему! А получилось, что все равно не знала многого!
– Неужели никто не говорил про внешний вид, одежду, другие тонкости, которые немного поведала тебе сегодня?
– Говорили общими фразами: типа, имейте опрятность в одежде, улыбку на лице, говорите мягко. Но я ведь – не школьница: за мной много мужчин смолоду бегало. Муж ревновал и любил. Но началась перестройка: потерял работу, стал пить…
– Да-да, ты уже это говорила.
– Надежда Семѐновна, а у вас не будет как-то времени мне наедине всѐ рассказать?
– Понимаешь? Лекция или семинар – это то место, где я показываю, кроме слов, разные демонстрационные материалы, участницы немного отвечают на мои вопросы по ходу мероприятия, потом задают и свои вопросы. Ты убедишься, что это интереснее, чем я бы сорок минут «жужжала» тебе на ухо, да ещѐ в общественном месте. Лучше мы встретимся после лекции, когда тебе понадобится у меня что-то уточнить. Да, и твоим дочкам тоже не помешало бы ко мне сходить.
– Понятно. Спасибо вам огромное, что выделили для меня время!
Женщины поднялись и пошли к выходу из кафе. Надежда Семѐновна с радостью покидала это неуютное и, по еѐ мнению, грязное место, куда ввиду своих малых финансов пригласила еѐ Федора.
– Эх, где мои сорок лет, когда в моей Кишинѐвской церкви ко мне ещѐ женихались братья! – воскликнула Федора с печалью в голосе, когда они вышли на улицу.
Погода «хмурилась», но дождя уже не было. Впадины на тротуаре были наполнены прошедшим ливнем. Июнь был неожиданно прохладен настолько, что температура ночью опускалась до нуля. Давно такой погоды в июне не было в столице. Но женщины как будто не замечали этого.
– Ничего ещѐ не потеряно, – откликнулась наставница. – Просто сейчас ты реально выглядишь на свои пятьдесят, да, и одежда тоже «набавляет возраст». Тебе нужно подыскать, вероятно, другую работу, где будешь меньше утомляться. А пока что вижу тебя в течение нескольких месяцев очень измождѐнной. Да и печальна ты почти всегда. Это не прибавляет привлекательности.
– Деньги бы… Разоделась бы, как королева.
– Дело не столько в деньгах, сколько в правильном их расходовании. Поедем на рынок и подберѐм тебе для начала правильный гардероб на этот сезон. Для твоей ситуации и мечты.
Но никакая одежда не поможет тебе осуществить твою фантазию, если ты не изменишься внутренне. Именно своим особым состоянием изнутри женщина может покорить мужчину. Красотой и внешним лоском может прельстить лишь блудница. На пару дней или недель. А тебе ведь нужен не просто мужчина для брака, но брат по вере. А это – значительно труднее: ведь их просто мало вокруг тебя.
– Да уж, молодых всех разобрали! – с горечью воскликнула Федора.
Они подошли к метро, и опечаленная женщина остановилась, промолвив:
– Ещѐ раз за всѐ спасибо. Буду готовить деньги на новый гардероб и постараюсь хотя бы в следующем месяце попасть на вашу лекцию.
– Молись Господу, дорогая, стремись к новому, и Бог всѐ усмотрит, если твоя просьба есть в Его воле.
Они обнялись, и Надежда Семѐновна юркнула в открывшуюся дверь станции метро, недалеко от которой работала Федора. Наставница приостановилась и в проѐм между дверями глядела вслед удаляющейся немного сгорбленной женщине, понимая как многому надо научить ту. Но поток людей, хлынувший вдруг во все двери, «поволок» еѐ к турникету.
Федора понуро плелась на работу. Ей хотелось плакать, и она не сдерживала слѐз, в который раз кляня себя за то, что не развелась с мужем, когда тот ещѐ был жив. Но жалела его, надеялась, что уверует в Господа, начнѐт ходить с нею в церковь, перестанет пить, да и начнѐтся их прежняя хорошая жизнь. «Ну, не могла я бросить Тараса, – в который раз оправдывала себя Федора. – Да, и пастор говорил, что все равно не смогу выйти замуж при живом муже. Блудница, дескать, буду. А теперь, когда я не долюбила, хочу всѐ ещѐ быть любимой, вдруг для всех стала старой. И то: кругом столько молодых, меня моложе! То-то дочери смеялись, когда пару месяцев назад поделилась, что хочу замуж… Но ничего… Ничто уже не радует: так мужа хочу! И вымолю у Бога!»
Федора решительно
