Он сам не раз выдавал кредиты, доверившись исключительно внешнему виду и обаянию клиентов. Впрочем, за это и поплатился, когда количество выданных им и невозвращенных впоследствии кредитов превысило критическую отметку. Однажды его вызвали в кабинет директора банка, где предложили уволиться тихо, без скандала и внесения в «черный список». Однако, вероятно, директор слова не сдержал, потому что после этого Всеволод Леопольдович так и не смог устроиться на работу в другой банк. Везде ему вежливо, но твердо отказывали. А затем началась эпидемия коронавируса, следом разразился экономический кризис, и в банках, как и во многих других отраслях экономики, началось массовое сокращение персонала. И конца этому не было видно. Очередную волну пандемии без промедления сменял новый кризис. Реальность изменилась настолько, что возврата к прежней жизни уже просто не могло быть.
Однако, по своей врожденной наивности, Всеволод Леопольдович не понимал этого. Он не считал себя пропащим человеком и был уверен, что у него есть не только прошлое, но и будущее. Его возраст смирения, неизбежный почти для всякого человека и включающий непротивление и покорность жизненным обстоятельствам, еще не настал. Да, юность с ее прекрасными, пусть даже и безумными порой, порывами миновала, но на смену ей пришли годы зрелости, не менее чудесные и многообещающие. Всеволод Леопольдович не сомневался, что многое ему в жизни еще предстоит испытать, прежде чем преклонные лета окончательно смирят его, благодетельно подготовив к переходу в иной мир. Но это произойдет еще не скоро. Впереди у него достаточно лет, полных, быть может, неизбежных разочарований, но и очарований тоже. Так он думал, и в своем заблуждении был искренен, как большинство людей, не замечающих или отвергающих то, что могло бы вызвать в них разлад с действительностью.
В это утро, которое так много ему обещало, Всеволод Леопольдович вышел из дома, весело мурлыча себе под нос им самим сочиненную песенку:
– Иду и напеваю.
Такой я человек!..
Всеволод Леопольдович отчаянно фальшивил, но это не мешало ему получать удовольствие. Словно дирижер, управляющий невидимым оркестром, он помахивал рукою в такт незатейливой мелодии.
Нападавшие за ночь с деревьев листья устилали разноцветным ковром двор и шуршали под его ногами, напоминая звуки морского прибоя. Солнце, обычно редко заглядывающее в их двор, со всех сторон окруженный домами, отражалось и множилось в оконных стеклах. Повсюду скакали солнечные зайчики. Всеволод Леопольдович проследил взглядом за одним из них, перед этим едва не наступив на него. И увидел нищего, который копался в мусорном баке, установленном в глубине двора.
Если бы не солнечный зайчик, Всеволод Леопольдович прошел бы по двору, ничего не заметив. Обычно он отводил взгляд даже от мусорного бака. Он был чрезвычайно брезглив. Вид гниющих отходов мог надолго лишить его аппетита.
При виде человека, роющегося
