И все же некоторое время беседа касалась исключительно состояния здоровья графини, а потом пошел дождь. Обычно мистер Гибсон не обращал внимания на капризы природы, но сейчас, когда появился повод задержаться, заметил:
– Погода совсем испортилась.
– Да, совершенно. Дочка написала, что на прошлой неделе два дня из порта Булони не могли выйти корабли.
– Значит, мисс Киркпатрик сейчас в Булони?
– Да, девочка учится там в школе: пытается усовершенствовать свой французский. Но, мистер Гибсон, не называйте ее «мисс Киркпатрик». Синтия вспоминает вас с такой… любовью. Четыре года назад она заболела здесь корью, и вы ее вылечили. Прошу, зовите мою дочь просто по имени: официальное обращение чрезвычайно ее смутит.
– Синтия… какое необычное имя, похоже на название цветка: цинния – и годится скорее для поэзии, чем для обыденной жизни.
– Это в мою честь, – с некоторой обидой возразила миссис Киркпатрик. Так захотел ее бедный отец. Мое первое имя тоже сходно с названием цветка – Лили. Сожалею, что вам не нравится.
Мистер Гибсон не знал, что сказать, поскольку еще не был готов беседовать на столь личные темы. Пока он сомневался, она продолжала:
– Когда-то я так гордилась своим красивым именем, да и другим оно тоже нравилось.
– Не сомневаюсь, – начал мистер Гибсон, но тут же умолк.
– Возможно, я напрасно уступила желанию мужа дать дочери столь романтичное имя, если у кого-то оно вызывает предубеждение. Бедное дитя! У нее и без того жизнь не сахар. Да и у меня… Растить дочь – огромная ответственность, мистер Гибсон, особенно в одиночку.
– Вы совершенно правы, – подтвердил доктор, вспомнив о Молли. – И все же девочка, которой посчастливилось иметь мать, не так остро чувствует одиночество, как та, которая осталась с отцом.
– Вы, конечно, имеете в виду собственную дочь. Простите, я неосторожно выразилась. Милое дитя! Как хорошо я помню это симпатичное личико, когда она спала на моей кровати! Должно быть, сейчас уже совсем взрослая! Они с моей Синтией примерно одного возраста. Как бы хотелось ее увидеть!
– Надеюсь, увидите. Хочу, чтобы увидели и полюбили мою бедную маленькую Молли как родную. – Доктор проглотил что-то внезапно возникшее в горле и мешавшее дышать.
«Неужели сейчас сделает предложение?» – с трепетом подумала миссис Киркпатрик, прежде чем он снова заговорил.
– Сможете ли полюбить ее как свою дочь? Постараетесь ли? Позволите ли мне представить вас ей как будущую мать и мою жену?
Все! Он это сделал: будь то умно или глупо, а сделал, – однако едва ли не через мгновение после того, как слова прозвучали и обрели собственную жизнь, возник вопрос, правильно ли поступил.
Она закрыла лицо ладонями и воскликнула:
– О, мистер Гибсон!
А
