Барабара, увлекшись, снова и снова повторяла Гильбоа историю, случившуюся с Мельхиором. Услышав уже в который раз про старого сморчка, Мартиниус, наконец, взмолился: «Ну, хватит, Барабара! Все уже наизусть выучили каждое слово, сказанное несуществующим Темным Человеком!» Девочка обиделась, замолчала и демонстративно уставилась в окошко.
Тем временем лошади, понукаемые Феликсом и Георгом, протащили карету мимо Блошиного рынка на площади Десяти грехов, у знаменитого кабачка «Пивная кружка» повернули на Каштановую улицу, достигли красивого каменного моста, украшенного львиными мордами с кольцами в пасти, бронзовыми статуями, слегка тронутыми зеленоватой патиной, и переправились на другой берег Вилемины. Под перезвон колоколов, доносящийся со стороны собора Святого Вилема, карета по проспекту Трех близнецов добралась до Закатных ворот Вилемусбурга. Несмотря на ранний час, перед воротами вытянулась длинная очередь всевозможных повозок, желающих покинуть город. Феликс с досадой натянул вожжи. Пассажиры почтовой кареты высунулись в окошки.
– Опоздали! Теперь будем долго стоять, – проворчал кучер, доставая трубку и жестяную коробку с табаком.
– Придется ждать, уважаемые, – предупредил путешественников Георг, подойдя к карете.
– Почему такая задержка? – спросил нотариус у форейтора.
– Все торопятся выехать пораньше и заранее собираются у ворот, когда они еще закрыты, – словоохотливо объяснил Георг. – На другой стороне реки, у Восходных ворот точно такая же картина. Все вилемусбургские ворота открывают в шесть часов, но экипажей собирается так много, что за два часа все не успевают проехать. Стража и так уж их особо не проверяет. Внимательно смотрят документы и груз только у самых подозрительных или тех, кто похож на разыскиваемых преступников. Вон их портреты красуются на заборе у ворот.
Георг показал на деревянный забор, оклеенный несколькими десятками потрепанных бумажек. Возле забора в скучающей позе стоял полицейский констебль в черной форме. Несколько других констеблей проверяли подъезжающие к ним одну за другой повозки.
После долгого ожидания почтовая карета поравнялась с воротами. Один из полицейских городской стражи заглянул внутрь, мельком оглядел путешественников и, не заметив ничего подозрительного, хотел выйти.
– Одну минуту, констебль, – неожиданно остановил его нотариус. – Не могли бы вы мне сказать, кто сегодня утром первым покинул город?
Полицейский хмуро посмотрел на Мартиниуса, на его пышный наряд и нехотя процедил:
– А почему я должен вам отвечать, месьер?
Нотариус ловко опустил в карман констебля серебряную квинту – монету в пять гведских крон и вежливо произнес:
– Теперь у вас есть целых пять причин, чтобы все-таки удовлетворить мое любопытство.
Полицейский помедлил, припоминая.
– Первой была огромная карета, вся в завитушках, позол�
