сложнее велосипеда, но устройство карта казалось нехитрым – на панели управления горела единственная кнопка, которую я и нажала. Машинка завелась, и в предвкушении скоростной эйфории я выжала педаль газа до упора. Врезавшись в бордюр, сдала заднюю, криво вырулила на проезжую часть – и понеслась. Как черепаха: у машинки оказалась одна скорость – нулевая.
Выехав на перекресток, я остановилась в нерешительности: с Мадлен мы двигались вдоль моря, сейчас же меня со всех сторон окружали коттеджи. Из ближайшего домика, шурша пакетом чипсов, выкатилась девушка. Она настолько резво переставляла пухленькие короткие ножки, что я сделала вывод: спорт она все же любит. Или нет? Странно взглянув в мою сторону, она направилась ко мне.
– Центр? – Запыхавшись, она решила обойтись без приветствий и закинула руку на капот машинки. – Центр, – уверенно кивнула сама себе, постучала ладошкой по металлу и без разрешения ловко забросила ногу, затем вторую – и следом сама внутрь. – Поехали.
– Какого маракуйя? – возмутилась я, решив, что подверглась нападению именно этого вида фруктов. Темная кожа на ее щеках лоснилась от обилия маленьких пупырышек, вот только не была фиолетовая.
– Чего? – изумилась толстушка, широко распахнув глаза, но следом, нисколько не смутившись, подвинулась и оттеснила меня к краю. – Поехали быстрей. Опаздываем.
Мне почему-то стало смешно. Всегда завидовала таким людям без комплексов. Может, она меня с кем-то спутала?
– Куда тебе? – спросила на всякий случай.
– Прямо.
Как я и собиралась. Дальше мы поползли вместе. Нас обгоняли пешие ребята, подобных нам улиток встретилось только три: видимо, такие же недотепы сели по незнанию и теперь мучились зря, подпрыгивая на сиденьях. Но прыгай не прыгай, а быстрее не поедет, и деваться некуда: откуда взял, туда придется вернуть.
Маракуйю это нисколько не напрягало. Пампушка откинулась на спинку сиденья и тараторила без умолку. Я узнала, что она присматривает за тремя братьями-близнецами – это из их домика она так удачно вывалилась и встретила меня; что мама вечно всюду вмешивается, не давая ей житья; что папа привез из Африки крокодила специально для мальчишек, и тот живет у них в бассейне, поэтому она не умеет плавать и вообще боится воды. От обилия информации у меня разболелась голова: я только и мечтала побыстрее избавиться от попутчицы. Единственное, чего я так и не узнала, – ее имени. Невелика потеря.
Когда мы подъехали к главному корпусу, болтушка легко спрыгнула на землю и, забыв попрощаться и поблагодарить за бесплатные колеса и уши, убежала в здание. Чудо техники я оставила неподалеку. В холле ребята сновали туда-сюда, и было трудно понять, в какую сторону следует идти. Я решила уточнить у портье. Сэм сидел за ресепшеном и что-то писал.
– Привет, – обратилась я к нему.
Он поднял глаза:
– Добрый вечер. – Узнав меня, он улыбнулся. – Как дела, месью Сэм? Как устроились?
– Нормально, – я тоже
