ый начал бег
давно, когда светало во вселенной,
не вычислить, какой по счёту век
бежит он вверх и вдаль. К благословенной
и важной цели. Что за торжество
манит его превозмогать пространство?
Вот человек – смотрите на него!
Во мгле времён его лицо прекрасно.
Вступление
В сборнике «СУДЬБОЮ РЕДКОГО ВИНА», я обращалась к истокам гуманизма в эпоху Великого Возрождения. В этом сборнике «НЕБО В АЛМАЗАХ», я продолжаю развивать важную и животрепещущую тему ГУМАНИЗМА В РУССКИХ ТРАДИЦИЯХ.
Русские традиции гуманизма обозначились в культуре Московской Руси XIV – XVI веков, в то время можно найти первые ростки пробуждающегося интереса к «естественному» человеку, его природе и месту в мире.
Так, например, «Предание» Нила Сорского ориентирует человека на праведную жизнь «от своего рукоделия» и наставляет на путь нравственного совершенствования. Главным для него было нравственное подвижничество человека, несущего бремя каждодневного труда. Нил Сорский постоянно выступал против формального выполнения религиозного долга, подчеркивал значение нравственного усилия, непрерывно совершаемого человеком. В его «Уставе» дан психологический анализ внутреннего мира человека. Далее, Иосиф Волоцкий в понимании человека проповедовал принцип богоподобия. Человек, согласно его взглядам, – это некое плотское божество, «венец творения», призванное царствовать над миром. В человеке – это, как сказали бы мы сейчас, основание абсолютного человеческого достоинства.
Учение о добродетелях человека разрабатывается несколько позже Симеоном Полоцким. Он подразделял добродетели на богословские (вера, надежда, любовь) и собственно моральные. Полоцкий был человеком исключительных дарований и разносторонней образованности. Говоря о человеческом блаженстве, он ссылается на слова Аристотеля: «Блаженство есть исполнение желаний. Однако в этом мире желания не исполняются. Пусть человек завладеет всей Вселенной, и все равно он будет желать получить что-либо свыше».
В конце XVII – начале XVIII века наступает новый этап в истории русской культуры, когда европейские философская и гуманистическая традиции становятся достоянием русских ученых, писателей и общественных деятелей. Реформы Петра Великого заложили в России основы светской культуры, в рамках которой творили ведущие деятели эпохи русского Просвещения:
Михаил Васильевич Ломоносов – величайший русский ученый, просветитель, сравнимый по силе и разносторонности таланта с титанами Возрождения. Он осуществил бесценный вклад в развитие отечественного естествознания, исторической науки, словесности, российского образования. Универсальность и многогранность, беззаветное и страстное служение науке, вера в разум, преобразовательные, творческие и познавательные силы человека – все это сближает русского мыслителя с гуманистами предшествующих эпох и придает его творчеству и общественной деятельности, бесспорно, гуманистический характер.
Деизм как основа мировоззрения Ломоносова так приближал человека к Богу, что между ними возникал разговор практически равных существ:
Устами движет Бог; я с ним начну вещать.
Я тайности свои и небеса отверзу,
Свидения ума священного открою.
Я дело стану петь, несведомое прежним!
Ходить превыше звезд влечет меня охота
И облаком нестись, презрев земную низкость.
В творчестве Гаврилы Романовича Державина, очевидно, сказывается приверженность идеалам Возрождения. Его поэзия – это характерное для XVIII века осмысление величия и красоты человека и бытия. Поэт видит в человеке отражение Божия величия и познает Творца через его творение. Воспевая человека, он восславляет Бога и наоборот, прославляя Творца, он поет хвалу его созданию: «…Ты во мне сияешь /Величеством Твоих доброт; / Во мне Себя изображаешь, /Как солнце в малой капле вод». Человек, по его мнению, поставлен Богом в центр Вселенной, и потому несет на себе печать Божественного совершенства:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества.
Державин завершает свое стихотворение-гимн в поистине паскалевском ключе: «Я царь – я раб – я червь – я Бог!»
Полагаю,
