на теплые места.
Через два дня из Благовещенска вернулся Арапов. Сменившись с караула, иду по расположению, навстречу «замок».
– Здравия желаю, товарищ сержант!
– Да какой я тебе сержант? Просто Вася.
Язык не поворачивается назвать сержанта по имени, еще одна метаморфоза. Полгода назад я с трудом привыкал обращаться к нему по званию и на «вы». Но жизнь идет, и, еще не став равным, я вышел на следующий уровень. Приближался день Победы, и с 8 на 9 мая я опять попал в караул.
Минуя ворота КТП, тентованный «Зил» шипит тормозами возле полковой заправки. Прыгаю с заднего борта на раскаленный асфальт автопарка и машинально заправляю в складку расползшуюся гимнастерку.
– К машине!
Из кузова сыпет пилорамная команда. В районе боксов новые духи уныло метут превратившийся в пыль прошлогодний песок, еще в ноябре насыпанный нами перед показом поверх снега. Морит, идем в столовую, и после обеда я предпочитаю посещению чайной часовой сон перед нарядом.
В шесть вечера суточный наряд под звуки большого барабана и трубы выползает на плац, на развод. Дежурным по части сегодня заместитель командира дивизиона майор Петров, и это не сулит нам ничего хорошего. Майор личность неординарная. Среднего роста, смуглый, сухой, очень подвижный, с живыми карими глазами и жесткой щеточкой черных усов над верхней губой. Ходили слухи, что, будучи комбатом, он был уличен в хищениях, старшину посадили, а его исключили из партии. Путь в академию был заказан, и на военной карьере можно было ставить крест. Майора он еще получил, но нынешняя должность была потолком, и поэтому Петров по-черному пил. Однако, несмотря ни на что, оставался в хорошей физической форме и то, что требовал от подчиненных, способен был демонстрировать лично. Когда мы не укладывались в норматив, забираясь в БРДМ по сигналу тревоги, он лично демонстрировал, как надо. Его боялись, ведь встреча с ним могла с одинаковым успехом закончиться как неожиданным поощрением, так и наказанием. Он был вспыльчив и непредсказуем в перепадах собственного настроения, а в моменты сильного огорчения мог и врезать.
Неделю назад Петров удивил всех устроенным на полковом плацу автородео на собственных «Жигулях». Его с трудом остановили и пьяного в хлам отправили домой в сопровождении двух бойцов. Говорили, что, заступая по части, он не берет патроны, так как, однажды перебрав, передернул затвор и, упершись сержанту-помдежу в затылок табельным стволом, стал выяснять его отношение к существующей власти. Не найдя быстрого ответа, сержант заработал несколько седых волос, влажные кальсоны и икоту до самого утра.
А сейчас замкомдив подходит к строю нетвердой походкой: похоже, праздник уже начался. Осмотр внутреннего наряда не занимает много времени, и пара человек традиционно отправляется в казарму стричься и гладиться. Наконец майор добирается до караула, и в его темных глазах читается недобрый азарт. Он делает шаг назад и резко командует:
– Внимание,
