трескучим шипением. Чертыхнувшись, Итан выключил магнитолу и начал отъезжать от обочины.
Я демонстративно уставилась в окно, всем своим видом показывая, что трогать меня сейчас не стоит. Нагляднее было бы только, если повесить мне на лоб табличку с черепом и надписью «Не влезай! Убьет!».
Итан несколько минут молчал, шумно гоняя носом воздух. Как же он громко дышит… Осталось вставить ему в нос пароходный гудок, чтобы окончательно меня добить.
– Так и будешь молчать всю дорогу? – с недовольством в голосе спросил он.
Мда, для него это был бы лучший вариант. Но Итан настырный.
– Крис…
– Что? – салоне стало ощутимо холоднее, стоило мне открыть рот.
– Можно ради исключения поговорить со мной нормальным тоном?
Я смерила его гневным взглядом и снова отвернулась к окну. Он раздражённо дёрнул губой, стиснув на руле кисти рук.
– Предвкушаю отличный отпуск…
Допрыгался, Итан. Плотину прорвало. Не поворачиваясь к нему, я сердито процедила:
– Он мог бы быть отличным, если бы мое мнение что-то значило для тебя и имело хоть какой-то вес.
– Ты прекрасно знаешь, что мне важно твое мнение.
– О, правда? Тогда почему мы едем не на морское побережье, а в какую-то глушь кормить комаров?
– Потому что на твое побережье мы ездили шесть месяцев назад и можем поехать туда в любое время года. А до закрытия сезона охоты всего две недели.
– Итан, ответь, – я, наконец, посмотрела на него. – Когда эта гениальная идея пришла в твою голову, ты думал о том, чем Я буду там заниматься?
– Представь себе, думал, – смиренно ответил муж. – Это семейная база отдыха. Там масса вариантов досуга.
– Каких, например? Вязать? Вычесывать из волос насекомых?
Итан сжал челюсти, сдерживая эмоции. Несколько секунд смотрел перед собой, потом, снова взяв себя в руки, продолжил:
– Ты можешь проводить время с Кайли, пока нас нет.
Я закатила глаза и утробно зарычала.
– Час от часу не легче. С чего вдруг это должно меня радовать? Итан, у неё в голове кроме щеночков ничего нет. И, может быть, ещё песня из рекламы ореховых батончиков. Да если ей по лбу постучать, можно эхо услышать.
– Тебя послушать, так вокруг все идиоты, – фыркнул Итан, перестраиваясь во второй ряд.
– Нет, не все. Но ты, почему-то, именно такими людьми себя окружаешь.
– Крис, я никогда не позволял себе высказывать недовольство в адрес твоих друзей. Почему же ты считаешь себя вправе поливать грязью Джастина и его жену?
Я снова отвернулась к окну. Мы вскоре должны были подъехать к дому Джастина и Кайли. С Джастином Итан дружил ещё со школы. Этот парень с первого взгляда не понравился мне, и за восемь лет знакомства мало что изменилось.
С Кайли они были женаты два месяца, и при каждой встрече меня обдавало липкой, приторно сладкой волной, идущей от этих двоих. Неужели, все молодожены так выглядят? Неужели, и мы с Итаном шесть лет назад вели себя, как два телёнка, которые ежесекундно норовят облизать друг друга?
– Почему нельзя было полететь самолетом? – я снова продолжила перепалку. – В чем нужда ехать на машине десять часов?
– Нужды нет. Подразумевалось, что это возможность провести время вместе. Спасибо, что напомнила, какая это была плохая идея.
Я обиженно сверкнула глазами и Итан заговорил мягче:
– По пути туда просто потрясающие виды природы. Сама поймешь, что я прав, когда увидишь.
Я снова замолчала, когда мы подъехали к дому друзей Итана. Кайли едва не подпрыгивала на месте, радостно размахивая в воздухе рукой и рискуя сформировать воронку над своей головой.
Итан натянул улыбку на лицо и вышел на улицу поприветствовать друзей. Они с Джастином пожали друг другу руки, после Итан дежурно наклонился щекой к Кайли, имитируя дружеский поцелуй. Мужчины начали грузить в багажник вещи, а Кайли плюхнулась на заднее сиденье.
– Привет, Крис! Отлично выглядишь, – она вздрогнула, что-то вспомнив, и выглянула наружу. Елейным голоском обратилась к Джастину: – Милый, я забыла свою повязку для сна. Ты не мог бы…
Джастин лучезарно улыбнулся ей:
– Сейчас схожу.
В самолете хотя бы дают бумажный пакет, если человека тошнит. И с этими людьми мне ехать полдня черт знает куда, а потом еще неделю жить в соседних номерах.
Спустя минут двадцать, сумки утромбовались в багажник, а люди
