Найдя ответы на все вопросы.
Во-первых, вопрос, почему спал я как младенец, отпал. В пещере было пепелище от костра, а на выходе – целая деревня с кучей народу. В сравнении с лежбищем неандертальцев я попал в настоящий мегаполис. Навскидку проживало в общине около сорока кроманьонцев. С десяток ночевали в пещере, а остальные – в уютных шатрах с деревянной основой, плотно покрытой шкурами. В сравнении с неандертальцами чувствовался другой уровень. Там жилища сооружены на тяп-ляп – либо ребята кочевали, либо не придавали деталям должного значения. А здесь четко бросалось в глаза, что строили дома надолго. В форме сфер, с откидными вверх шкурами-дверями, они создавали уют и вызывали желание развести внутри костер и травить байки всю ночь. Я не эксперт, но, на мой взгляд, поместиться в таком шатре с комфортом могла целая семья из пяти человек. Всего таких шатров было шесть. А в пещеру, видимо, отправляли подросших детей и беспросветных холостяков вроде меня.
Чуть ли не все жители сгрудились на выходе из деревни, где проходило нечто важное. Времена, конечно, древние, но, чтобы собрать кучу народа в одном месте в пять утра, требуется веский повод. Не желая оставаться в стороне, я похромал в сторону толпы. «Зачем? – спросите вы, – Тебе ведь нужно бежать, пока Жорик не решил освоить музыку и не сделал из заветной машины, которую ждут в будущем, доисторический барабан?». «Любопытство и неторопливость», – отвечу я. Любопытство привело к освоению космоса, изобретению инсулина, микроволновой печи и пенициллина. Еще атомной бомбы, конечно, но это неудобный пример. А неторопливость – урок, который я освоил за первые сутки путешествия во времени. Все поспешные решения пока для меня оборачивались либо неловкими ситуациями, либо увечьями. Да и вообще у меня больничный – скажите спасибо, что не прошу прислать в прошлое чек и покрыть расходы.
На этой оправдательной ноте я дохромал до толпы своих новых сожителей. У реки, протекающей рядышком, свалены остроги для ловли рыбы и даже припаркована пара плотов! По центру деревни расположено огромных размеров пепелище, куча мягких шкур-пуфиков установлены по кругу. Все было украшено. На дверях домов – фигурки из кости и коричневого материала, идентифицировать который мне трудновато. Рядом с пепелищем воткнуты палки с наконечниками в виде миленьких звериных голов в стиле модерн. То есть когда перед тобой что-то несуразное, но ты делаешь вид, что видишь скрытый смысл и киваешь головой. Повсюду звериные зубы, клыки, кости и шкуры-пуфики, на которых, видимо, и происходила их обработка. Но сейчас работяги побросали свои дела и сгрудились полукругом метрах в тридцати. Учитывая, что ростом они повыше неандертальцев (почти как я, то есть сантиметров 170–180, хотя были и ребята покрупнее), за их спинами разглядеть что-то оказалось тяжело – пришлось, прихрамывая, обходить.
Увиденное окупило мои двадцать пять ругательств различной степени бранности, которые я произнес, пока через боль ковылял среди
