им. Кроме его прошлого, все его друзья из этого лагеря. Проверить это не трудно»[46]. В обращении анонима прочитывается не только возмущение бездействием полиции во время разбрасывания революционерами листовок в 1906 г., но и скрытый упрек в том, что в течение семи лет розыскная работа в полном объеме проведена не была.
В 1913 г. фиксируется конфликт околоточного надзирателя с представителями правой организации «Союз русского народа». Многие исследователи высказывают традиционную точку зрения о том, что правые организации тесно сотрудничали с полицией[47], однако сообщение И. Сидорова, направленное в Московское охранное отделение, заставляет думать, что их контакты не всегда и не везде были плодотворными: «29 января ко мне собрались члены Союза русского народа, но околоточный надзиратель не допустил нам собраться. Между тем, в его околотке имеется дом в Новоандреевском участке, на Старообрядческой улице; ежедневно по ночам собираются собрания неизвестных лиц, кроме того, в этот дом напускали подозрительных лиц, которых держат без прописки. Околоточного этого околотка, Марцевича, можно за плату в 5 и 10 рублей в месяц купить, и он допустит даже устройство подпольной типографии»[48].
Ф.В. Дубасов
Информация о коррупции околоточного вполне могла оказаться наветом. Отсутствие же реакции Московского охранного отделения на письмо Сидорова косвенно свидетельствует о непростых взаимоотношениях некоторых представителей Союза русского народа с сотрудниками политической полиции и городского полицейского управления.
Показательно, что еще в 1910 г., судя по архивным документам, заметных конфликтов между представителями правых партий и органов полиции не происходило. Наоборот, член Государственной Думы и основатель «Русского народного Союза имени Михаила Архангела» В. М. Пуришкевич отправил 10 июня 1910 г. в Департамент полиции характеристику на своего сотрудника, напечатав ее на бланке своей организации и вложив в конверт программу и устав Союза: «Выдано это от Главной палаты русского народного союза имени Михаила Архангела сыну крестьянина Гродненской губернии Владимиру Антоновичу Шульжинскому в том, что он, состоя на службе в канцелярии Главной палаты с 31 декабря 1909 года, вел себя благонравно, с усердием исполняя возложенные на него обязанности, выказал способности к канцелярскому делу и толковому выполнению поручений, что и свидетельствуется надлежащими подписями с приложением печати Союза[49].
В.М. Пуришкевич ходатайствовал о приеме на работу в Департамент полиции Шульжинского. Одиозного депутата не смущал недостаточный опыт работы его протеже; ручательство влиятельной правой организации, по мысли Владимира Митрофановича, видимо, должно было магически подействовать на директора Департамента полиции Н. П. Зуева. Вполне вероятно, что обращение к Зуеву было последним. Как пишет биограф Владимира Митрофановича,
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 33. Д. 44. Л. 113.
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 33. Д. 44. Л. 61–62.
Там же. Ф. 102. Оп. 106. Д. 29 Т. 2. Л. 304.
