href="#note9" type="note">9 с присными.
Кстати, о присных. Вдовин, продолжая, обобщает:
«Образчиком такого понимания дореволюционной культуры и ее творцов может служить выступление Вс. Вишневского на одной из армейских партконференций в июле 1921 года. „Старая культура, – внушал он красноармейцам, – была фактически насквозь пропитана буржуазным духом“. И пояснил это на конкретных примерах. Взять Пушкина. Он был камер-юнкером его величества царя и гордился своим дворянством. Не признавал никаких революций – следовательно, был контрреволюционером. Лермонтов был аристократом в полном смысле этого слова. Некрасов – из помещиков. Лев Толстой – граф. Писать-то он писал хорошо, но народ в „Войне и мире“ является лишь фоном, а главное разыгрывается между немногими аристократами, для которых слово „мужик“ было бранным, почти неприличным. Чехов – происхождением из мещан и, безусловно, также один из последних представителей упадочничества. Его герои бесятся от жира в провинции, скучают от безделья, ноют без конца. Кольцов считался народным поэтом, но на самом деле это типичный представитель кулачества. Горький, правда, в значительной степени близок к народу, но и у него встречается немало высказываний далеко не пролетарской идеологии. В музыке – то же самое. Глинка – помещик; достаточно сказать, что у его отца был собственный оркестр из крепостных. Римский-Корсаков – придворный капельмейстер, писал лженародные оперы, непонятные крестьянину. Музыка Чайковского – яркий образец безысходного упадочничества и пессимизма, чуждого рабочему классу. Все эти симфонии, сонаты, балеты совершенно непонятные народу. Что касается балерин, певиц в опере, оперетте, то все или почти все они фактически работали в роли привилегированных проституток и зарабатывали неплохо. Трамплином же у них, конечно, была кровать дирижера или какого-нибудь князя» (Литературная Россия. 1995. 7 июля)»10.
В словах Луначарского или Вишневского мы, пусть в утрированном до шаржа виде, отчетливо видим то же принципиальное отношение к дворянству и вообще верхним классам, которым сегодня как некоей новостью щеголяют отдельные мыслители, причисляющие себя к лагерю русских националистов. На деле они – именно младобольшевики, только без их веры в безнациональное будущее человечества. Их ничем не мотивированная убежденность в том, что нация есть непременно нечто социально однородное (в то время, как она есть органическое единство богатых и бедных, знатных и простолюдинов, связанных общим этническим происхождением), сталкиваясь с реальной картиной «двух наций» (Ленин), невольно делает из них защитников революции. Якобы уничтожившей социальные и культурные различия в соответствии с представлением большевиков о благе общества и тем самым, наконец-то, создавшей из русских единую нацию.
Я мысленно представляю себе огромных размеров надпись, в 1920-е годы «украшавшую» стену монастыря, возведенного на Бородинском
Вдовин А. И. Подлинная история русских. ХХ век… – С. 56.
