сделал выпад, и гора отодвинулась на метр. – Я не сказал, – горы подвинутся; я убежден, что горы примут правила нашей игры и пойдут на сотрудничество. Мы приложим терпение к нашей силе, и будем смотреть, как Небо нагибает вершины до самой земли.
Главный стиснул зубы и когти.
– А если все-таки горы закоснут46 до конца, окаменеют в упорстве? – возразил Стратег.
– Тогда мы ударим по ним кулаком нашей ярости? – произнес Главный. – Для этого, собственно, и набиваем лапы и руки.
– То есть, мы будем действовать в контексте стратагем47, – облизнулся от удовольствия Музыкант.
Собрание, недоумевая, посмотрело на "блаженненького".
– Ну, делать то, что обычно, – уточнил Музыкант, – имея при этом Небесные перспективы. О, назовем это искусством войны.
Музыкант поднял согнутый коготь.
– Именно так, – подтвердил Главный.
– Ничего нового. Поднебесная всегда так жила, – резюмировал Влюбленный Красавец.
Лули
Всё как обычно – работа, коморка; коморка – работа. И пару раз в год подарок от шефа, с барского плеча. Лули терпеливо сносила невзгоды и радовалась весеннему дождю (словно курица), всякий раз надеясь, что именно он откроет её внутренне, по-настоящему. И может быть, шеф оценит её преданность и "пунктуальность". Хотела ли она стать десятой в списке – трудно сказать, но девичья наивная и доверчивая душа не знала другого мужчины, а редкость встреч способствует идеализации противника. Ведь в мире действует диалектический закон борьбы противоречий. И вот, всё как обычно – очередная весна, и Лули спешит на работу – спицы её велосипеда сверкают бусинками росы и шелестят мелодично и тонко, раздражая бродячих собак. А Лули спешит, не обращая на них внимания – уже ударил первый весенний гром и вот-вот пойдет дождь, которого она так ждала. Но плащ у Лули тоже очень тонкий, и Лули знает, – если она промокнет, обязательно схватит бронхит. Поэтому педальки так и мелькают, так и мелькают…
Тут из какого-то двора выскакивает здоровенный Барбос. Нет, не те тощие бродячие дворняги, которые сами шарахались от вида Лули, а дородный сенбернар, откормленный сосисками с "Педигри" вместе, и не видевший вечность костей. Вряд ли пёс слышал свист спиц – в таком состоянии уже ничего не раздражает; но внутреннее врожденное собачье чувство… и внезапное открытие, что он таки недополучил удовольствий от мира, подсказало ему – это шанс! И пес рванулся навстречу своему счастью, играя мышцами, лоснясь в лучах весеннего солнца от хорошего ухода и дорогого шампуня.
Вы слышали первый весенний гром? А что, если это вовсе не гром, а удар железного коня (велосипеда) об новое "Bentley"?! Громкий, неожиданный до фатальности звук торжествующей природы и справедливости. Так многим и слышалось этим счастливым весенним утром.
Девичья душа, если её только не грызет зависть,
