тут и здоровый человек не выдержал бы, заболел, а каково было больному истощённому и без одежды залезать в ледяную двухметровую яму – таков был слой пласта торфа. Стояли в воде в деревянных колодках и выбрасывали торф на поверхность, через каждые два часа меняясь сменами. На следующий день шла прессовка брикетов и установка их на сушку. Деревянная колодка до крови растёрла его рану, началось гниение. Чирьи, фурункулы покрыли тело, возобновились боли в груди, мучил удушающий кашель. Послали на копку картофеля. Стоило чуть со своей мотыгой было отстать, как страж тыкал штыком в зад, бил пинками и натравливал овчарок.
Белый свет мерк перед глазами. Казалось, конец. Чирьи, чуть ли не с кулак, гнили, и их насчитывалось около полусотни на руках, спине, шее, на ногах. Подскакивала постоянно температура. Мучился хворями и его напарник, врач из Мордовии, которому натравленная овчарка глубоко распорола кожу на ноге.
И чтобы спастись от этого ужаса, они решили бежать, поскольку картофельное поле примыкало к лесу. Подготовили сумку от противогаза со скудным пайком, с коробком спичек и лезвием от перочинного ножа. Сумку спрятали под одеждой и принесли в поле, замаскировав её у бурта картофеля. Стали выкапывать клубни. А собака вынюхала сумку и приволокла к ним. «Чья сумка?» – спрашивает страж. Отговоркам не поверили. Объявили расстрел, и с овчарками двое конвоиров повели их к лесу. На опушке приказали догола раздеться и скомандовали: вперёд – десять шагов. Пройдя положенное расстояние, остановились. Последовало щёлканье автоматного затвора, и они уже мысленно прощались с жизнью. Прошло несколько минут тягостного ожидания. «Чего же медлят? Не мучили бы напоследок…»
Но расстрел не состоялся. Им приказали одеться и вернуться на работу, предварительно проверив до ниточки все их шмотки. И рядом с ними поставили охрану с собакой. А после окончания копки выстраивают всех в колонну из 80 человек, неудавшихся беглецов ставят впереди её, чтобы были на виду. Взваливают на каждого по мешку картошки в 40 килограммов – и вперёд до имения хозяина.
Дорога с километр под тяжестью мешка стала новой пыткой. Шёл, шатаясь, и боялся упасть и быть раздавленным непосильной ношей, силы-то в нём уже были потеряны. Чирьи на плечах и шее раздавились, выдавленный гной полз по телу, доковыляв до места, упал и потерял сознание.
После этого пришлось перенести новые страдания и беды, но он не сдавался. Хотел жить и изыскивал любую возможность к побегу, лишь бы он удался. Случилось это в начале осени 1944 года, когда советские войска Прибалтийских фронтов перешли в наступление в направлении к Риге. И немцы решили перегнать пленных в другое место, ближе к Германии. К вечеру дошли до какого-то хутора, эсэсовцы расположились на отдых, закрыв пленных в охраняемом сарае. Бабин и трое его товарищей ночью проделали в нём дыру и ушли лесом в сторону фронта. Беглецов никто не заметил, и погони за ними не было. Набрели на какое-то жильё. Выследив, что немцев тут нет, они подошли к дому, у крыльца стояли
