погодя Полина стала настаивать, чтобы я переоделся во всё чистое. Я отнёс продукты наверх и сменил одежду. Вернувшись, отдал ей грязное бельё.
Мы болтали до тех пор, пока санитар не крикнул:
– Закругляемся! Время для посещений закончилось!
Мы тепло и с явной неохотой попрощались.
Поднявшись в палату, я увидел сидящего на кровати и хлопающего глазами Васю. Он наконец-то вышел из ступора. Волосы на его голове причудливо сложились в панковский гребень, что дико веселило наркоманов. Военкоматчики тоже неуверенно хихикали. Не прошло и получаса, как Артёма и Васю стравили.
– Артём, скажи Васе, что он петух[31]! – потребовал Косой. – Вон у него какой гребень на голове!
– Вася, ты петух, – глядя в пол, пробормотал новенький.
– Ни хрена себе, Вася, он тебя пидором обозвал! Скажи ему, что он задрот! В конце концов, ты мужик или кто? Ну, говори! Скажи ему: «Ты задрот!»
– Ты задрот, – монотонно повторил «панк».
– Артём, это чмо назвало тебя задротом! И ты стерпишь?! Кинь ответку! С правой, в едальник. Давай!
– Я не могу…
– Что значит «не могу»?! Тогда тебе сейчас Вася навернёт. Ты же не хочешь, чтобы он это сделал? Вот и бей первым! Бей-бей, не стесняйся, мы поддержим!
– Как? – обводя окружающих беспомощным взглядом, спрашивал Артём.
– Каком кверху! Что за вопросы! Сожми пальцы в кулак и бей в ухо!
– Не могу…
Шест, сев поближе к Васе, взял за предплечье тощую руку «панка» и ударил ею новенького по лицу со словами:
– Ты видишь?! Он же тебя за чмыря держит! Врежь ему! Ну?!
Артём, стараясь не глядеть ни на кого, вялым кулаком ткнул собрата по несчастью в лицо. Попал в скулу. Победный рёв наркоманов сотряс стены палаты. Я вспомнил одного из своих многоюродных родственников – паренька того же разлива, что и эти двое малахольных. Несколько лет назад его предки-алкоголики, никогда не отличавшиеся умом, но усердно плодившие детей в надежде на милосердное государство, решили доказать окружающим, что их всесторонне недоразвитый мальчик вполне здоров на голову. Способа лучше, чем отправить скудоумное дитятко в армию, они не нашли. Там их сын и перестал быть мальчиком… Правда, повеситься, как объявил в письме родителям, он так и не решился.
История с этими двумя грозила завершиться пусть и не сегодня, но тем же самым. Я уже собрался вмешаться, но в палате появилась медсестра. Увидев понурых Артёма и Васю, сидящих в окружении осклабившихся «молодцов», она быстро сообразила, что к чему.
– Ну и в чём дело?! – с угрозой в голосе поинтересовалась она. – Опять скажете, что НИЧЕГО не происходит? А ну, живо по своим местам! На всех вас четвёртой палаты, конечно, не хватит, но пару человек я туда втисну без особых проблем.
– Дык там всего одна свободная шконка! – попытался отшутиться Косой.
– Не переживай, если понадобится, твои друзья вторую
Петух – пассивный гомосексуалист (по принуждению). Относится к касте опущенных, к которым на зоне особо негативное отношение.
