оккупация Молдавии и Валахии в 1806–1812 годах
Начиная с Петра Великого российские главнокомандующие, вступавшие в княжества, активно использовали представителей молдавских и валашских элит для получения информации о количестве вражеских войск и о протурецки настроенных боярах, а также сведения о размере вспомогательных отрядов и о количестве провианта и фуража, на которое они могли рассчитывать[144]. В обмен на такого рода поддержку со стороны бояр они были готовы оставить вопросы внутреннего управления в ведении боярских диванов. Так, в 1770 году П. А. Румянцев отмечал, что «сих жителей больше мы привлечем верность и преданность к себе, ежели не утесним ни в чем их свободы, и станем отдавать правосудие, согласное с собственным их мнением»[145]. Хотя Румянцев сожалел о том, что «наглость, ложь, обман и хищение полным образом в сих землях княжит», он воздержался от каких-либо нововведений и ограничился лишь назначением двух представителей в диваны Молдавии и Валахии из числа российских офицеров среднего звена для обеспечения связи между ними и армией[146]. Такой же подход характеризовал и Г. А. Потемкина, командовавшего российскими войсками в 1787–1791 годах.
Однако использование российскими командующими боярских диванов и прочих местных чиновников не облегчало тягот военной оккупации для местного населения. Российский вице-канцлер А. А. Безбородко, прибывший в Яссы в 1791 году для проведения мирных переговоров, не мог без сожаления смотреть на Молдавскую землю, которая в течение нескольких лет содержала большую российскую армию. В результате за годы войны «веселость народа здешнего превратилася в уныние; нет уже ни малейшей привязанности, которою можно сказать они отличаются к России противу всех других единоверных народов, и они желают, чтоб поскорее только мир сделался». Безбородко писал, что российские представители в диванах С. Л. Лашкарев и И. Селунский «правят деспотически» и вводят поборы, что контрастирует с освобождением от османской дани на два года, которым Безбородко удалось обусловить возвращение Молдавии под власть Порты в Ясском мирном договоре. По утверждению Безбородко, практически все молдавские бояре были вынуждены уступить свои дома российским офицерам и дипломатам, а общее опустошение и беспорядки превосходили всякое воображение[147].
Трения между российской армией и местным населением стали особенно заметны во время Русско-турецкой войны 1806–1812 годов, разразившейся после того, как Порта сместила господарей Константина Ипсиланти и Александра Морузи в августе 1806 года, задолго до истечения семигодичного срока, оговоренного в хатт-и шерифе 1802 года. Порта приняла это решение менее чем через год после заключения русско-османского договора о союзе в сентябре 1805 года под давлением наполеоновской Франции, чье влияние резко возросло после победы над российскими и австрийскими войсками под Аустерлицем. Чтобы заставить Порту пересмотреть свое решение,
См. список вопросов Румянцева членам валашской делегации к Екатерине Великой и их ответы, которые российский главнокомандующий принял во внимание в своей политике в период российской оккупации княжеств: Genealogia Cantacuzinelor / Ed. N. Iorga. P. 448–460.
Архив военно-походной канцелярии графа П. А. Румянцева-Задунайского. 1700–1774 гг. // ЧИОИДР. 1865. № 1. С. 243–244. О Румянцеве см.:
Румянцев – Н. И. Панину. 21 февраля 1771 г. // П. А. Румянцев. Документы, 1768–1775 / Ред. П. К. Фортунатов. M.: Воениздат СССР, 1953. Т. 2. С. 227. О временной российской администрации в княжествах о время этой войны см.:
Безбородко – Д. П. Трощинскому (?). 17 ноября 1791 // Архив князя Воронцова / Ред. П. И. Бартенев. M.: Лебедев, 1879. Т. 13. С. 224–225.
