как мне от тебя надо немногоСвета в окошке, где ты жив и здоров.
Имя твоё охраняет стеклянный панцирь.
Сердце твоё сокрыто в серебряный куб.
Пусть отдохнут пишущие мои пальцы,
Имя твоё открываю касанием губ.
Эзоп
Умные женщины ищут гарантии,
Глупые женщины строят химеры.
Кто тот судья в бордовой мантии,
Кто осудит любовь и веру?
Птица любви на автопилоте
Летит в никуда на крыльях бодрых.
Аве, влюблённые идиоты!
Где тут пропасть для людей свободных?
«Осень долбит в моё окно…»
Осень долбит в моё окно,
Я смотрю на мученье веток,
Листьев выветренное панно,
Сокращение выси и света.
И мне кажется: в домике я,
За стеклом – ураган-погода!
Дом – не дом. Это трюм корабля,
Уплывающего полным ходом —
В беспросветность!..
«Море повсюду разлитого света …»
Море повсюду разлитого света —
Обжигает глаза. Жар – темноте равный!
Всё идеальное исключает жизнь-движенье.
Всё идеальное – всполохи страсти
И жертв приношенье.
(Не потому ли всё тотальное
Любит картинки монументальные!
Всё людоедское сладкозвучно…)
Несовершенство – имеет надежду,
Скромное – утешает душу,
Дарит блаженное равновесье.
Вот и в тебе я люблю изъяны,
Необразцовость и непохожесть
На идеал. Все твои перегибы,
Пятнышки на душе и коже.
И только сияющие твои губы
Крайне волнуют – они идеальные!
«Бить кулаком по стене …»
Бить кулаком по стене —
Тщетно! Не бей, не плачь!
Все ворота пробиты, мир теней
Аплодирует стоя, проигран матч.
Буйно горела заря – зря,
Кончился свет твой, фейерверк!
По-партизански и втихаря —
Отходи незаметно вверх.
«Мы идём по земле голой, по широкому долу…»
Мы идём по земле голой, по широкому долу,
Молодые и крепкие, словно кремний.
Мы вдвоём в горизонт – к золотому престолу,
Неся в глазах наше будущее время.
Ещё холодно, влажной весны зародыш
Прорастает меж нами – там, где ладонь в ладони.
Ещё не о чем плакать: прошлого не воротишь…
И начало весны, как небо, кажется нам бездонным.
«Ярко на площади горел Воршуд…»
Альберту Разину
Ярко на площади горел Воршуд.
Скажете, выжил из ума старик?
Вынес достойную жизнь на суд,
Пламя души, несгораемый лик!
Рыжебородый жрец Восясь,
Словно внезапный, кошмарный гром,
Инмару в небо своё помолясь,
Жертвенным
