перед входом. Ни одной царапинки, не беспокойтесь, как жену в постельку уложил.
Петр Олегович представил, как несется он по многолюдным коридорам банка мимо изумленных сотрудников, выбегает из дверей, бежит на стоянку, садится в лимузин с мигалкой, путается в незнакомых кнопках и рычажках. Дрожащими руками, боясь нажать что-нибудь не то, хватает руль, судорожно трогается и едет на свободное место. А еще путь обратно предстоит. Мимо обалдевших охранников, мимо трепещущих девочек на рецепшен, мимо последней зачуханной операционистки. Мимо всех. Как у Бродского почти в «Пилигримах»: «Мимо ристалищ, капищ…» Вот такое нынче ристалище, вот такие сейчас пилигримы. Опошлилось все. Получило свою цену. И аккуратно лежит на полках глобального супермаркета, не оставляя никаких иллюзий. От философских мыслей отвлек безопасник Станислав Николаевич.
– Можно выйти? – стараясь ни на кого не глядеть, по-детски подняв руку, спросил он.
Андрей молчал. Да и не к нему безопасник обращался. Всем было очевидно, кто сегодня в переговорной альфа-самец. «Волшебное, волшебное чувство, – ловил кайф Петр Олегович. – Вот зачем деньги и власть нужны. Вот для чего». Унижение в спальне и за завтраком почти рассосалось, ночной сон казался забавным голливудским ужастиком. В горле запершило, по телу разлилась благодать.
– Иди, – царственно, как ему показалось, ответил он. – Иди, Станислав Николаевич, Андрей тебя ругать не будет, я прослежу. Еще и премию выпишет в размере месячного оклада за неукоснительное соблюдение пропускного режима. Ведь выпишешь же?
– Конечно, – процедил сквозь зубы банкир, – исполнительность надо поощрять.
Безопасник бочком, опустив голову, вышел. Петр Олегович решил немного смягчить ситуацию. Кнут, унижения – это, безусловно, хорошо, но недостаточно и опасно для долгосрочной манипуляции разрабатываемого объекта. Так его учили на курсах переподготовки в школе КГБ. Людям надежда нужна. Унизь, избей, отними все, но оставь надежду, а лучше сам подсунь ее измученному человеку.
– Жестко, Андрюшенька? – ласково улыбаясь, спросил он банкира.
– Нет, ну что вы. Все нормально, все правильно, я же понимаю…
– Не ври, теленок, ничего ты не понимаешь. Я приехал тебе сказать, что почти согласовал твою кандидатуру на пост моего советника в концерне, а ты…
У банкира в зобу дыханье сперло от счастья. Пределом мечтаний пылкого юноши было рулить непрофильными активами конторы Петра Олеговича. Он ему сам эту мечту подарил пару лет назад, когда заметил, что Андрюша стал чрезмерно много отщипывать от их совместных операций. Заболев идеей стать серым кардиналом крупного государственного оборонного холдинга, Андрей урезал свою комиссию до судорог в яйцах. Терпел ради светлого будущего, как идейные коммунисты в Гражданскую войну.
– Правда? – шепотом почему-то спросил он. – Вам удалось?
– Удалось. Одна инстанция осталась. ФСБ. Но это дело техники. Я по старым связям
