посмотрела ему прямо в глаза. Все общественные условности моментально сгорели в пожаре войны.
– Ты должен принести одеяло.
Она развернулась и побежала вдогонку за Анной, предоставив Майклу в изумлении и неуверенном восторге смотреть ей вслед.
Майкл умылся у насоса за кухней и снова переоделся в мундир. Когда он опять вошел в кухню, пирог с голубями и трюфелями, покрытый темной коричневой корочкой, уже благоухал; Сантэн снова и снова наполняла бокал отца, против чего он ничуть не возражал. То же самое Сантэн проделывала и с Анной, но чуть более хитрым образом, так что Анна, похоже, ничего не замечала, хотя ее лицо становилось все более красным, а смех все более громким.
Сантэн назначила Майкла главным по граммофону компании «Ар-си-эй», самому ценному ее имуществу, велев менять восковые диски сразу, как только они кончались. Из огромной медной трубы машины неслись звуки оперы Верди «Аида» в исполнении труппы театра Ла Скала, наполняя кухню божественными звуками. Когда Сантэн ставила перед Майклом, сидевшим напротив графа, тарелку с большим куском пирога, она легонько коснулась его затылка, темных вьющихся волос, и сказала, чуть наклонившись:
– Я просто обожаю «Аиду», а вы, капитан?
Когда граф принялся подробно расспрашивать Майкла о том, что производят его фамильные поместья, Майкл обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на ответах.
– Мы выращивали много австралийской акации, потому что ее кора нужна для дубления кожи, но мои отец и дядя уверены, что после этой войны автомобили полностью заменят лошадей, так что и необходимость в кожаной упряжи отпадет, и соответственно…
– Какая жалость, что лошадям придется уступить место этим шумным, вонючим изобретениям дьявола! – вздохнул граф. – Но они правы, конечно. Будущее за бензиновыми моторами.
– Мы постепенно меняем акацию на сосны и австралийский синий эвкалипт. Они хороши для укрепления стен золотых рудников и для изготовления бумаги.
– Очень правильно!
– Еще, конечно, у нас есть сахарные плантации и скотоводческие ранчо. Мой дядя уверен, что скоро появятся корабли, снабженные холодильными камерами, и мы сможем отправлять нашу говядину по всему миру…
Чем больше граф слушал, тем более довольным становился.
– Пейте, мой мальчик! – подстрекал он Майкла. – Вы и капли не выпили! Вам не нравится?
– Блестящий напиток, правда, но… увы, мои внутренности…
Майкл похлопал себя по верхней части живота, и граф сочувственно хмыкнул. Будучи французом, он прекрасно знал, что большинство болезней и горестей в мире происходят как раз из-за неправильной работы этого органа.
– Ничего серьезного, – заверил Майкл. – Но пожалуйста, не позволяйте моему небольшому недомоганию мешать вам.
Граф послушно наполнил в очередной раз собственный бокал.
Подав еду мужчинам, женщины поставили на стол и тарелки для себя, чтобы присоединиться к компании. Сантэн села рядом с отцом и почти
