двух дней, ожидая от тебя известия».
*) В словах Достоевского: – «Ты ждала до 23 лет» – косвенное указание, что начало их близости нужно отнести к 1862 г. – Суслова родилась в 1839 г.
**) Роман Достоевского, о котором здесь упоминается, вряд ли это «Преступление и наказание» даже в первоначальном его замысле под названием «Пьяненькие» (см. письмо к Краевскому от 8 июня 1865 г. – Русская старина 1913 г., книга 3-я). Здесь, разумеется, по всей вероятности, один из многочисленных неосуществлённых сюжетов, которыми всегда было так полно его художественное воображение.
Приведённое здесь письмо к Сальвадору в высшей степени характерно для душевного склада Сусловой, вполне согласуясь с тем сложным её образом, который рисует и Достоевский и Розанов. Здесь весь её нравственный максимализм, её суровые требования к людям, которым она не прощает ни одной их слабости.
Я пишу ему ещё письмо, которое отдам после.
«Я хочу тебе сказать, как я тебя люблю, хотя я знаю, что не в силах выразить это
словами.
Надо, однако, чтобы ты знал это. Я никогда не была счастлива. Все люди, которые меня любили, заставляли меня страдать, даже мой отец и моя мать. Мои друзья все люди хорошие, но слабые и нищие духом; богаты на слова и бедны на дела. Между ними я ни разу не встретила ни одного, который бы не боялся истины и не отступал бы перед общепринятыми правилами жизни. Они также меня осуждают. Я не могу уважать таких людей, говорить одно и делать другое – я считаю преступлением. Я же боюсь только своей совести. И если бы произошёл такой случай, что согрешила бы перед нею, то призналась бы в этом только перед самой собою. Я вовсе не отношусь к себе особенно снисходительно, но люди слабые и робкие мне ненавистны. Я бегу тех людей, которые обманывают сами себя, не сознавая, – чтобы не зависеть от них. Я думаю поселиться в деревне среди крестьян и приносить им какую-нибудь пользу, потому что жить и не оказывать пользы другим, считаю не достойным человека».
1 Сентября. Понедельник.
Я не послала двух последних писем Сальвадору, потому что случилось такое происшествие: в один вечер я возвратилась домой от Ф[ёдора] Михайловича] довольно поздно, легла не засвечая огня и плохо спала ночь, думая о Саль[вадоре]. Я проснулась, когда было темно, едва рассвело. Я стала ходить по комнатам и вдруг нечаянно увидела на столе письмо; почерк был незнакомый. Это писал его товарищ. Он уведомлял, что Сальвадор в тифе, что он болен с самого того дня, когда я его в последний раз видела, и я не могу его видеть, потому что он у своих знакомых, рекомендованных его родными, что этот господин об нём заботится и будет иметь подозрение, если я приду. Я тотчас отвечала на это письмо, где говорила, что невозможность видеть Сальв[адора] считаю варварством, и что прошу писать мне чаще о состоянии здоровья своего друга. В этот же день я написала ещё письмо Саль[вадору], которого я считала на краю могилы. Я писала, что он, верно, выздоровеет, иначе была бы несправедливость. Я была в страшном отчаянии, что эта болезнь особенно опасна для молодых людей. Ф[ёдор] Михайлович]
