ны, слишком много жертв принесено, чтобы сделать этот мир лучше – а теперь всё зависит от одного лишь удара молнии. Он точно рассчитал, что именно сегодня, в этот час, пройдет гроза, а значит, задуманное должно получиться. Место не важно, ведь прибор установлен так, что привлечет молнию к себе и сработает от её энергии. Много месяцев потрачено на одни лишь расчеты. Ошибка исключена. Мир, наконец, станет лучше.
Почему никто, абсолютно никто этого не понимает? То, что какой-то порядок устоялся веками, вовсе не значит, что он единственно правильный! Разве не об этом постоянно говорят философы или политики? В конце концов, когда-то осуждали медицину – а сейчас все не только признают её пользу, но и не могут без неё обходиться. Только вот врачи спасают единичные жизни. А он собирается спасти весь мир…
Все эти аргументы были не для него – он в своей правоте уверен. К сожалению, непонимание современников – участь любого гения. Задуманную им перемену закосневшее в старых привычках общество не только не поддерживает, но и активно осуждает. И больше всех – его жена. Он готов ради неё на всё, на любые подвиги и жертвы… И, казалось бы, кто больше пострадал от устройства мира, чем она, любовь всей его жизни?! Бывшая жена, поправил он себя. Их брак рухнул – опять же из-за этого проклятого мирового порядка! – но любовь никуда не делась. Он по-прежнему делает всё ради неё – как в том стихотворении, которое когда-то читал ей, глядя своими влюбленными глазами – в её, сияющие счастьем взаимности. Но, если она придет и попытается сейчас остановить его, он найдет в себе силы убить любимую, потому что лучше смерть, чем жизнь в таком несовершенном мире, который всё рушит одним своим существованием. И ещё потому, что сделать то, что он собирался, важнее всего. Важнее, чем его любовь. Важнее, чем он и она. Важнее, чем жизнь. Никто больше не должен переживать то, что выпало на их долю, ни одно живое существо этого не заслуживает! Он изменит мир к лучшему, даже если ради этого миру сначала нужно рухнуть. Чего бы это ни стоило, прибор должен сыграть свою роль.
Едва уловимый шорох отвлек от мрачных мыслей, чтобы погрузить в беспокойную реальность. Так ступать могли только её мягкие лапы. Что ж, будет трудно, как он и предполагал. Жертва, которую придется принести, пугала его, приводила в отчаяние, но слишком многое стоит на кону. Пришло время сражаться за свой новый мир.
Мауйя
1
Изгибаю спину,
Мышцы напрягаю,
Кожей трусь о стену –
Облик свой меняю.
Тихо, осторожно,
Вроде невозможно,
В самом деле можно.
Впрочем, очень сложно.
Светленькая шерстка
На стене осталась –
Маленькая горстка.
Сонная усталость.
И отправлюсь кошкой
Я гулять по крышам.
Мягко, лапкой-ножкой –
Выше, выше, выше!
На людей взгляну я,
Маленькая кошка,
С высоты полета –
Прищурившись немножко.
Не хочу обратно –
Хорошо на крыше.
Ночь, тепло, приятно…
Выше! Выше! Выше!..
Вспышка. Боль. Её как будто выбросило откуда-то на твердую поверхность. Удар был такой силы, что она на несколько секунд – а может, и часов, откуда ей знать? – потеряла сознание.
Очнулась в совершенно незнакомом месте и с жуткой болью во всем теле. Открыв глаза, поняла сразу – место не то, где её ударило. И ничего похожего на окрестности. Не больница. Небо над головой, под боком трава. Лесопарк? Впрочем, какая разница, намного важнее проверить своё тело – оба своих тела. Кажется, сейчас она в природном. Голова немного кружится, но вряд ли есть серьезные травмы – скорее, последствия удара и шока. Закрыла глаза. Снова открыла. Сознание немного прояснилось. Лапы шевелятся – видимо, переломов нет. Больновато, но вполне терпимо. Уже лучше, чем после удара. Спина, живот и бока тоже болят, но не сильнее, чем после тяжелого перехода или долгой охоты. Кажется, несколько ушибов – всё, чем она отделалась. Если не считать хвоста. Нет, сильной боли не было, но на нем запеклась кровь, очень много крови. Такая рана должна болеть намного сильнее, и это тревожило: шок? Или что-то другое? Придет ли боль позже или случилось нечто ужасное? Что-то не так с хвостом, и он утратил чувствительность? Пошевелив им, она разбередила рану – оттуда потекла ярко-алая струйка крови. Плохо. Очень плохо даже в этом теле, а уж в вертикальном – страшно даже представить. У вертикального тела нет хвоста, поэтому
