style="font-size:15px;"> На следующий день поехали смотреть несколько домов. Габриэла надела самое лучшее, что у неё было. Вся светилась. Видно было, как давно она мечтала об этой минуте. Специально для выездов с Габриэлой была куплена небольшая кобылка, спокойная, с ровным ходом. Трудно было заставить её бежать быстрее. Также купили небольшой тарантас, не на мягком ходу, как у Моше, но рессоры заменили на более мягкие. Получилось хорошо.
Девочки, Мария и Лянуца, тоже захотели поехать. Когда они, нарядные, как и мать, вышли из дома, Ион удивился тому, как сильно они выросли за последние пару лет. «Настоящие барышни», – подумал он.
Первый дом – огромный, с бестолковой планировкой, без подсобных построек – не понравился сразу.
– А где лошадей держать, птицу, пару поросят, корову? – спросил Ион у маклера.
Шустрый посредник, естественно, старался их уговорить, обещал подсобить с покупкой дешёвых материалов для построек, надеясь получить первый взнос. Но Габриэла просто вышла из дома и ждала их на улице.
Второй дом, который Ион уже видел раньше, подходил им, но там запросили такую сумму, которую он не заплатил бы и в лучшие времена.
В маклерской конторе взяли ещё несколько адресов, ездили везде с её представителями. Пара домов приглянулись, подошли по всем параметрам, но, видя оживлённые лица всего семейства и понимая, что дом необходим им сейчас, сегодня, эти представители задирали цены до абсурда.
Полдня прошло безрезультатно. Все устали. Обратились в другие конторы, но итог был тот же. Стало ясно, что эта затея не по карману, и радость Габриэлы таяла на глазах.
Приехав домой, то есть к Василию, Габриэла поблагодарила Иона, молча прижалась к нему, постояла и ушла к себе. Даже со спины видно было, как она устала, как ей плохо оттого, что так легко рушились её радость и надежда. Девочки тоже молча ушли в свою комнату. Никогда Ион не чувствовал себя таким беспомощным, как в эту минуту. Больше всего на свете ему захотелось налить стакан полэнты и махнуть его в один раз, но, увидев тревожные глаза Михая, младшего сына, возившегося тут же с какой-то изобретённой им конструкцией, не стал этого делать.
Как всегда, когда на душе было тревожно, он уходил к лошадям, овцам. Молча садился и смотрел на них. Запах домашней скотины, её покорность и доверчивость всегда успокаивали его. И он возвращался в дом с новой надеждой, в ожидании следующего дня.
7
Посылки, получаемые из Америки, из Нью-Йорка от Сары, раз в год, а иногда и чаще, всегда были праздником в доме Моше. Не потому, что сильная нужда была в семье, нет, всё было чин чином: и одеты хорошо, и на столе всё было, и суббота соблюдалась по всем правилам. Денег, заработанных извозом, хватало, в общем-то, на всё. Моше даже каждый раз имел хорошую заначку от Розы для своих нужд. Роза знала и не скандалила по этому поводу, так как Моше никогда не обращался к ней за деньгами.
Самыми радостными были первые минуты после
