миссис Ховарт.
Двигаясь дальше по проходу, они достигли последней камеры с левой стороны. Обитательница этой камеры не издавала никаких звуков и вообще не двигалась. Облаченная в балахон из грубой серой материи, с капюшоном на голове, она лежала, скорчившись, на охапке соломы.
– Открой. – Голос Бидвелла прозвучал напряженно.
Грин использовал тот же ключ, видимо открывавший все камеры. Замок щелкнул, и тюремщик распахнул решетчатую дверь.
– Мадам? – произнес Бидвелл. – Встаньте.
Фигура на полу не пошевелилась.
– Вы меня слышали? Я сказал, встаньте!
Никакой реакции.
– Она испытывает мое терпение, – сжимая губы, пробормотал Бидвелл, а затем повысил голос: – Вы подниметесь сами или мистеру Грину поставить вас на ноги?
Наконец началось какое-то движение, но оно было нарочито медленным. Вудворд отметил в нем опасную грацию, с какой змея разворачивает свои кольца. Фигура поднялась на ноги и осталась стоять у дальней стены камеры; ее лицо скрывалось под низко надвинутым капюшоном, а руки и ноги – в складках серой мешковины.
– Я привел посетителей, – объявил Бидвелл. – Это мировой судья Айзек Вудворд и его секретарь, Мэтью Корбетт. Судья хочет задать вам несколько вопросов.
И вновь никакой реакции.
– Вам слово, сэр, – сказал Бидвелл.
Вудворд шагнул вперед и остановился в дверном проеме камеры. Окинул взглядом детали обстановки: ведро для нечистот (такое же, как в камере Ноулза), ведерко поменьше для воды, спальная скамья и на ней деревянный поднос с крошками хлеба и чем-то похожим на обглоданные куриные кости.
– Мадам Ховарт? – произнес он. – Я прибыл сюда, чтобы выяснить все обстоятельства вашего дела. Вы готовы мне в этом содействовать?
Ни звука из-под капюшона.
Вудворд быстро взглянул на Бидвелла, и тот кивком попросил его продолжать. Судья заметил, что слева и справа за его плечами стоят Грин и Пейн – вероятно, чтобы перехватить ведьму, если та на него набросится. Мэтью взялся руками за прутья решетки, с острым интересом наблюдая за происходящим. Вудворд продолжил допрос.
– Мадам, не могли бы вы прочесть вслух молитву Господню?
И вновь никакого ответа. Ни слова, ни кивка, ни даже проклятия.
– Вам известны слова молитвы Господней?
– Конечно, они ей известны! – сказал Пейн. – Да только у нее язык обуглится, если рискнет их вымолвить.
– Прошу вас! – Вудворд поднял руку, призывая его к молчанию. – Мадам, мне необходимо получить ответ на эти вопросы. Ваше нежелание произнести молитву может быть воспринято как неспособность это сделать. Вы понимаете, насколько это важно?
– Петлю она поймет уж точно! – сказал Бидвелл.
Вудворд взял паузу, приводя мысли в порядок.
– Молчание равносильно признанию вины, мадам, – продолжил он. – Выслушайте внимательно
