тишина, которая означает, что он молча кивает в темноте.
Они пробовали и этот метод. У них не было выбора.
Так что денег у них не осталось, а половина от ноля – ноль. Делить нечего. Об алиментах, разумеется, тоже речи не идет. Так что все просто, как дважды два. Они могут дать друг другу свободу.
Но Дэвид так до сих пор и не подписал соглашение. Оливия знает, что он его подпишет. Просто ему нужно время. А поскольку время остановилось и никуда не движется, она не против того, чтобы подождать.
Она встает с кровати и идет в кухню. Потом открывает шкафчик и вздыхает. Ну вот, она забыла купить кофе.
Если бы здесь был Дэвид, он сказал бы на это что-то вроде: «Ничего страшного, пойдем завтракать в „Бин“». До того как у них родился Энтони, они устроили бы себе роскошное неторопливое утро. Они сели бы за столиком, по возможности в углу у самого окна, он просматривал бы «Бостон глоуб», а она читала бы какую-нибудь книгу по работе, и он заказал бы себе два больших кофе без молока, а она – большой латте и скон с голубикой. Время от времени он зачитывал бы ей вслух ту или иную новость, а она делилась с ним какой-нибудь особенно глубокой, блестяще сформулированной идеей или, наоборот, образчиком отборной бредятины. Она любила эти их беззаботные неспешные утра – в те благословенные времена, когда они еще только поженились.
Хотелось бы Оливии, чтобы он сейчас был здесь. Впрочем, повнимательнее прислушавшись к себе, она понимает, что на самом деле ей сейчас хочется латте со сконом и ленивого утра в «Бине», а для этого присутствие рядом Дэвида совершенно не обязательно. Поддавшись внезапному порыву и охваченная желанием куда-то выйти из дома, которого уже очень давно не испытывала, она натягивает джинсы и свитер, застегивает куртку, берет шапку, сумку и ключи, сует ноги в сапоги, стоящие у входной двери, и поспешно, пока не передумала, выходит из дома.
На центральных улицах шумно и оживленно, ездят машины и ходят люди. Те несколько раз, когда Оливия проезжала через центр после того, как приехала сюда этой зимой, улицы были пустынны, даже в выходные. В темных витринах магазинов белели раздетые манекены и таблички: «До встречи в новом сезоне». Большинство ресторанов тоже были закрыты в дневное время. И запарковаться можно было без проблем где угодно, как, в принципе, и бывает зимой, когда на острове слишком мало народу, чтобы имело смысл держать открытыми бо́льшую часть заведений.
Но сегодня жизнь тут бурлит, как будто на дворе середина августа, а не середина апреля. Что у них здесь происходит? Оливия понятия об этом не имеет.
Она сворачивает направо, на Индия-стрит, готовясь в третий раз подряд объехать квартал по кругу, и дает себе слово, что если и сейчас не найдет, куда приткнуть машину, то развернется и поедет обратно. Уже готовая сдаться, она начинает планировать утешительную поездку в ближайший супермаркет за пачкой кофе или, пожалуй, в семейный ресторанчик «Даунифлейк» на окраине, как вдруг замечает свободное место перед входом
